ДОНСКИЕ КАЗАКИ И РЕВОЛЮЦИЯ
(на примере судьбы Григория Мелехова
по роману М. А. Шолохова
«Тихий Дон»)
Ибо в те дни будет такая
скорбь, какой не было от на-
чала творения... даже доныне,
и не будет... Предаст же брат
брата на смерть, и отец — де-
тей; и восстанут дети на ро-
дителей и умертвят их.
Из Евангелия
С детства я привык слышать в слове «ка-
зак» что-то героическое, И застольные каза-
чьи песни говорили об этом, и исторические
фильмы. С интересом я узнавал об истории
казачества на Дону. Как бежали сюда из
России в течение веков люди: кто от крепо-
стного тягла, кто, спасаясь от государства,
кто из любви к разбою. И занимали землю,
сеяли хлеб, воевали с татарами и турка-
ми, грабили купцов и бояр, а порой вместе
с другими недовольными устраивали настоя-
щие казачьи и крестьянские войны. Но уже
после Пугачевского бунта, привлеченное
большими льготами, стало казачество опорой
русским царям, воевало за них и за славу
России.
Конец этой жизни и описывает в первых
книгах «Тихого Дона» Шолохов. Веселую,
радостную, полную труда и приятных забот
жизнь казаков прерывает первая мировая
994
война. И с ней безвозвратно рушится веко-
вой уклад. Хмурые ветры задули над дон-
скими степями. Уходят казаки на поле бра-
ни, а запустение, словно вор, закрадывается
в хутора. И все же воевать — дело для каза-
ков привычное, а вот революция-
Февраль 1917... Царь, которому они при-
сягали, оказался вдруг низвергнутым. И за-
метались казаки, служившие в армии: кому
верить, кому подчиняться? Особенно сложно
было решать в дни корниловского мятежа.
Главнокомандующий зовет свергнуть рево-
люционную власть Временного правительст-
ва. В конце концов казаки поворачивают на-
зад от Петрограда. А тут новая, Октябрьская
революция. И вновь смута в душе у казаков.
Чью сторону принять? Что обещают больше-
вики? Землю? Так у них ее довольно. Мир?
Да, война надоела...
Главный герой романа «Тихий Дон» Гри-
горий Мелехов мучается теми же сомнени-
ями, что и остальное казачество. «Нам не-
обходимо свое, и прежде всего избавление
казаков от всех опекунов — будь то Корни-
лов, или Керенский, или Ленин. Обойдемся
на своем поле и без этих фигур. Избавь, Бо-
же, от друзей, а с врагами мы сами упра-
вимся».
Но после встречи с Подтелковым склоня-
ется Григорий к красным, воюет на их сто-
роне, хотя душой еще никак не пристанет
к какому-то берегу. После ранения под ста-
ницей Глубокой едет он в свой родной ху-
тор. И тяжко в груди у него. Вот что пишет
автор о его сомнениях: «Там, позади, все бы-
ло путано, противоречиво. Трудно нащупы-
валарь верная тропа; как в топкой гати, зы-
билась под ногами почва, тропа дробилась,
и не было уверенности — по той ли, по ко-
торой надо, идет».
Особенно тягостны воспоминания о расст-
реле офицеров красноармейцами, начатом по
команде Подтелкова. Так начиналось вели-
кое истребление казачества Советской влас-
тью, которое именовалось «расказачивани-
ем». Говорят, Я.М.Свердлов, с согласия ЦК,
давал команду брать заложников и расстре-
ливать всех, кто так или иначе противился
новой власти. Не нашел своего места Меле-
хов среди тех, кто хотел установить чуждый
донцам порядок. И вот он уже вместе с дру-
гими односельчанами выступает биться с
Подтелковым.
Трагично рисует писатель пленение отря-
да Подтелкова. Встречаются вдруг однокаш-
ники, кумовья, просто люди, верящие в одно-
го Бога, которые раньше могли назвать друг
друга земляками. Радостные возгласы, воспо-
минания. А назавтра пленных казаков ставят
к стенке... Разливается кровавая река по дон-
ской земле. В смертельной драке брат идет на
брата, сын на отца. Забыты доблесть и честь,
традиции и законы, рушится жизнь, налажи-
ваемая веками. И вот уже Григорий, ранее
внутренне противившийся кровопролитию,
легко сам решает чужую участь. И началось
время, когда менялась власть, а вчерашние
победители, не успев казнить противников,
становятся побежденными и преследуемыми.
Жестоки все, даже женщины. Вспомним
очень сильную сцену, когда Дарья убивает
Котлярова, считая его убийцей своего мужа
Петра.
И все же Советская власть кажется чуж-
дой большинству казачества, хотя такие, как
Михаил Кошевой, были верны ей с самого на-
чала. В конце концов начинается широкое по-
встанческое движение против нее. Поднато-
ревший в политике Осип Штокман главную
причину антисоветских восстаний на Дону ви-
дит в кулаках, атаманах, офицерах, богатеях.
И не желает понять, что никому не дано пра-
во безнаказанно ломать чужую жизнь, навя-
зывать силой новый порядок.
Григорий становится одним из крупных
военачальников повстанцев, показывая себя
умелым и опытным командиром, Но что-то
уже ломается в душе его от многолетнего во-
енного убийства: все чаще он пьянствует и
путается с женщинами, забывая о семье, все
безразличнее становится к себе. Восстание
разгромлено. И вновь судьба совершает с
Мелеховым переворот. Его насильно мобили-
зуют в Красную Армию, где он воюет с Вран-
гелем.
Устал человек от семилетней войны.
И хочет жить мирным крестьянским трудом
вместе с семьей. Возвращается в родные ме-
ста. Не осталось в хуторе Татарском семьи,
которую бы не обездолила братоубийствен-
ная война. Во многом верными оказались
слова одного из героев, что «нету казакам
995
больше жизни, и казаков нету!». На пепели-
ще пытается возродить жизнь Григорий, но
не дает ему этого Советская власть. Грозит
тюрьмой (а может, и расстрелом, если дело
дошло бы до неправого и скорого суда) за то,
что прежде воевал против нее. А тут подо-
спела продразверстка. И объединились недо-
вольные вновь в отряд Фомина. Ушел и Гри-
горий. Однако устали уже казаки от войны,
да и власть пообещала не мешать им тру-
диться и крестьянствовать. (Обманула, как
выяснилось позже, дав покой лишь на не-
сколько лет.)
И у Фомина — тупик. Великая трагедия
Григория Мелехова в том, что в кровавой кру-
говерти исчезло все: родители, жена, дочь,
брат, любимая женщина. Б самом конце рома-
на устами Аксиньи, объясняющей Мишатке,
кто его отец, говорит писатель: «Никакой он
не бандит, твой отец. Он так... несчастный че-
ловек». Сколько сочувствия в этих словах!
Со смертью Аксиньи Григорий теряет по-
следнюю надежду. Он идет к родному дому,
где он уже не хозяин. Верой и жизнелюбием
наполнена последняя сцена романа. Григорий
у порога родного дома, на руках у него сын,
последнее, что осталось от прошлой жизни.
Но жизнь продолжается.
Революция причинила много горя Григо-
рию Мелехову и всему казачеству. И была
она только началом испытаний, выпавших на
долю нашего народа. Но не умерло казачест-
во, живо и возрождается.