ОБРАЗ СЕМЕНА ДАВЫДОВА
В РОМАНЕ М. ШОЛОХОВА
«ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА»
Семен Давыдов, бывший моряк и слесарь
путиловского завода, приезжает в хутор Гре-
мячий Лог для организации колхоза. Задача
1018
перед ним стоит непростая, ведь казаки из-
давна считали себя привилегированным со-
словием, покорность им вовсе не свойст-
венна, как, впрочем, и революционный эн-
тузиазм.
Но уже первая встреча Давыдова с каза-
ками свидетельствует о том, что он способен
найти с ними общий язык. Семен не отпра-
вился сразу же в сельсовет, мимо людей, как
это делали в основном все приезжавшие до
него представители «начальства», а принял-
ся помогать кучеру распрягать коней, разго-
ворился с собравшимися неподалеку казака-
ми, шутил и угощал их папиросами.
И казаки приняли приезжего. При этом
Давыдов не пытался заигрывать с «народом»,
просто он говорил понятным людям языком;
к тому же он не только не обиделся, когда дед-
балагур посмеялся над его щербатыми зубами,
но и сам отпустил шутку по этому поводу.
А умение посмеяться над собой — качество,
которое вызывает у людей особую симпатию.
Давыдов, наверное, в тот момент даже не пред-
полагал, насколько оно, это качество, приго-
дится ему в дальнейшем.
Оказалось, что у приезжего не только
язык хорошо подвешен. Он ловко управлял-
ся с лошадьми и конской сбруей, рассказы-
вая попутно о том, что был пулеметчиком.
Казаки — люди военные, и поэтому упоми-
нание о воинской службе еще больше сбли-
зило их со щербатым балагуром. Рассмотрев
руки Давыдова, казаки приняли его за куз-
неца, но он поправил их, сказав, что он —
слесарь.
Правда, узнав о том, что Давыдов приехал
«насчет колхоза», казаки поостыли и не стали
скрывать своего разочарования. Мало кто из
них верил в возможность собрать всех лю-
дей в одну «коммуну», где они должны вмес-
те трудиться. Более того, очень много казаков
были против самой этой идеи — нарушить ве-
ковой уклад ведения хозяйства и устои собст-
венности. Вот их-то и предстояло переубедить
Давыдову, опираясь на помощь своих ближай-
ших помощников — секретаря гремяченской
партячейки Нагульнова и председателя Сове-
та Разметнова.
Первая встреча с Нагульновым и Размет-
новым не разочаровала Давыдова. Они неко-
торое время присматривались друг к другу,
но принадлежность к одной политической
партии и общность задач способствовала их
взаимопониманию. Давыдову не надо было
объяснять своим новым товарищам, что такое
«классовая борьба», «коллективизация»...
Первым конкретным мероприятием, ко-
торое предстояло провести Давыдову, стало
раскулачивание зажиточных казаков. Еще
не зная досконально проблем Гремячего Ло-
га, Давыдов прислушивается к мнению обще-
го собрания, которое решает голосованием,
кого причислять к кулакам, а кого нет. Во-
прос это был далеко не простой, ведь «ут-
вержденный собранием» кулак автоматичес-
ки лишался гражданских прав и всей своей
собственности, а затем безвозвратно ссылал-
ся со всем семейством «в места не столь от-
даленные».
Полагаясь в большинстве случаев на мне-
ние собрания, Давыдов, тем не менее, прояв-
ляет «партийную твердость» при рассмотре-
нии дела Тита Бородина. Тит {или как его
называют местные жители — Титок) сам из
бедняков, в гражданскую воевал в Красной
гвардии, имеет ранения и награды, но после
войны чрезвычайно усердно занялся хозяй-
ством, стал нанимать работников и превра-
тился в весьма зажиточного (по меркам Гре-
мячего Лога) человека.
Казаки не хотят записывать Тита Бороди-
на в кулаки, но Давыдов смотрит на проблему
с точки зрения «революционной принципиаль-
ности» и говорит, что Бородину за партизан-
ское прошлое — честь и хвала, но раз он пре-
вратился в кулака, то его необходимо «разда-
вить» без всякой жалости. Казаки, понимая,
что времена меняются и противиться «линии
партии» становится опасно, голосуют за раску-
лачивание Бородина.
Именно при раскулачивании Тита Боро-
дина Давыдов пострадал в хуторе в первый
раз. Именно на Давыдове вымещал свое
возмущение и обиду Титок, несколько раз
ударив его по голове «занозой» (железным
штырем). Если бы не подоспевшая вовремя
помощь, Семену скорее всего пришлось бы
совсем худо.
При обсуждении Давыдовым, Нагуль-
новым и Разметновым вопросов проведения
раскулачивания нам становится более понят-
ным образ этого коммуниста-двадцатипяти-
1019
тысячника — такой, каким его задумывал
М.А.Шолохов. Мы узнаем некоторые факты
из биографии Семена. Так председатель Со-
вета Андрей Разметнов отказывается «вое-
вать с детишками» — при раскулачивали
многодетного Гаева он не мог выдержать их
плача и вынужден был уйти. Давыдов бук-
вально взрывается: «Жалеешь... А они нас
жалели?». Он вспоминает, как отец его был
после забастовки отправлен в Сибирь, а мать
была вынуждена пойти на панель, чтобы
прокормить Семена и его маленьких сестри-
чек. Вот и получается, согласно давыдовской
логике, что одиннадцать детишек псевдоку-
лака Гаева (раскулачивание которого, кстати,
было признано позднее незаконным) должны
быть сосланы в Сибирь, потому что он когда-то
закрывал рты своим сестренкам, чтобы те не
плакали, когда их мать приводила очередно-
го «гостя». Раскулачивание, безусловно, бы-
ло тяжким преступлением.
В этом беда Давыдова, беда всего его по-
коления и нескольких поколений последую-
щих: он, как и очень многие, верил, что мож-
но построить «счастливую жизнь» для боль-
шинства, но для этого нужно принести в
жертву (разумеется, «во имя высоких рево-
люционных идеалов»!) какое-то «незначи-
тельное меньшинство», пусть даже это будут
дети, старики и прочие, на ком очень ско-
ро, как показала история, в годы большого
террора, поставят клеймо — «член семьи
врага народа». «Добровольно-принудитель-
ная » коллективизация и большой террор
тридцатых-сороковых годов — все это зве-
нья одной цепи.
На самом деле все обстояло проще. Логи-
ка действий новой власти выглядела следую-
щим образом: необходимо создать колхозы,
чтобы централизовать сельскохозяйственное
производство и лишить крестьян самостоя-
тельности. Но как обеспечить колхозам мате-
риальную базу? Ведь зажиточный земледе-
лец в колхоз не пойдет, а у бедноты — нет
ничего, на то она и беднота. Решено: забрать
все имущество у зажиточных крестьян, то
есть у «кулаков», и объявить его колхозной
собственностью. Вот вам и материальная ба-
за! Разумеется, все эти мероприятия должны
были сопровождаться массированной пропа-
гандистской кампанией.
Понимал ли все это Давыдов? Пожалуй,
нет. Положительные черты в его образе про-
являются как раз тогда, когда он находится
в стороне от президиума колхозного собра-
ния и, вообще, подальше от большой полити-
ки. Ведь по натуре Давыдов — человек не-
плохой. Более того — он чуть ли не единст-
венный из описанных в романе, как сейчас
принято говорить, «партийных функционе-
ров», который вызывает у читателя положи-
тельные эмоции. Руководители районного
уровня: Корчжинский, Беглых и другие, го-
товые в случае необходимости «принести в
жертву» Макара Нагульнова — законченные
формалисты и бюрократы. Председатель со-
седнего колхоза Поляница — просто-таки
жулик и обманщик, хотя тоже «двадцатипя-
титысячник». Пожалуй, лишь секретарь рай-
кома Нестеренко и командир агитколонны
Кондратько могут вызвать симпатию.
И еще: Давыдов очень одинокий человек,
можно сказать, самый одинокий в романе. Он
и сам осознает свое полное одиночество. На-
блюдая за детьми в поле, он, еще молодой
человек, думает о том, что так и умрет, не ос-
тавив потомства, что останется после его
смерти единственная память — гремячен-
ский колхоз, который, может статься, даже
назовут его именем — слесарька Семки Да-
выдова.
Связь с Лушкой, которую и любовью-то
можно с большой натяжкой назвать, лишь
усилила его одиночество. И дело даже не в
том, что связь эту обсуждали на каждом ша-
гу абсолютно все. Финал отношений Давыдо-
ва с Лушкой, несомненно, нанес Семену тя-
желейшую душевную травму: ведь Лушка
не просто «встречалась с кем-то еще». Она
помогала Тимофею Рваному — злейшему
врагу Давыдова и других коммунистов, кото-
рый, не попади в него пуля Макара Нагуль-
нова, обязательно постарался бы убить Се-
мена и, возможно, на этот раз бы не промах-
нулся.
Единственное «светлое пятно» в жизни
Давыдова — это молоденькая девушка Варя,
Варюха-горюха. Ей одной удалось растопить
лед, которым было сковано сердце матроса,
пулеметчика, слесаря и председателя колхо-
за Семена Давыдова. И все вроде бы у них
складывалось хорошо... но пулеметная оче-
1020
редь оборвала жизнь Семена Давыдова —
человека, который хотел осчастливить всех,
по его мнению, достойных счастья. И все-та-
ки не смог сделать счастливым никого кон-
кретно.