«Я ВЕСЬ МИР ЗАСТАВИЛ ПЛАКАТЬ
НАД СУДЬБОЙ СТРАНЫ МОЕЙ»
(Размышления над страницами романа «Доктор Живаго»)
Я пропал, как зверь в загоне,
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу хода нет...
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Б. Пастернак
Что же за «пакость» сделал своей стране этот человек? Почему
за ним «шум погони»? Оказывается, он посмел опубликовать за ру-
бежом давно написанный роман «Доктор Живаго», который на Ро-
дине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись,
что он расшатает устои Советского государства.
28
О чем же этот «крамольный роман»? О судьбе личности, захва-
ченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы...
Как похоже на блоковское «ветер, ветер на всем белом свете...».
Революционные события предстают в романе во всей их обнажен-
ной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схе-
мы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго — лирическо-
го героя Б. Пастернака, который в прозе остается лириком. Многие
страницы «Доктора Живаго» автобиографичны, особенно те, что
посвящены поэтическому творчеству, ведь врач Юрий Живаго —
тоже поэт. «Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии само-
го Пастернака... Это духовная автобиография Пастернака», —
утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться. За стра-
ницами, описывающими Юрия Живаго, встает собирательный об-
раз русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных
потерь приняла революцию. Трагедия Живаго -— в постоянных со-
мнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость духа не под-
даваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он сто-
ит как бы «над схваткой», ощущая громадность совершающихся
помимо его воли, несущих его событий, «метущих по всей земле».
Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень со-
звучно восприятию волошинского лирического героя из стихотво-
рения «Гражданская война»:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
Жена Живаго Тоня, любящая своего мужа, само его существо,
все в нем — «все особенное... все выгодное и невыгодное... облаго-
роженное внутренним содержанием», — лучше других угадывает
суть его личности, личности созданной, чтобы пропускать через се-
бя эпоху, нисколько в нее не вмешиваясь.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит
в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет ло-
гически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный
катаклизм, историческую трагедию России: «Так было уже не-
сколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно — грубе-
ло, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просве-
щение стало русской революцией».
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который ги-
бельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей,
точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и
Тоней, — каждую из которых он любил своей особой любовью?
Россия — это, прежде всего, для него живое чудо Природы. Она то-
же соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит
Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание:
«...Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая
29
родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготво-
римая, с вечно величественными и гибельными выходками, кото-
рых никак нельзя предвидеть!..» Поразительная по точности ха-
рактеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять
вспоминается волошинское: «горькая детоубийца — Русь!» И уди-
вительно совпадает мироощущение пастернаковского и волошин-
ского героев. Юрий Живаго после слов «никогда нельзя предви-
деть» пишет: «О, как сладко существовать! Как сладко жить на
свете и любить жизнь! О, как всегда тянет сказать спасибо самой
жизни, самому существованию...» А у Волошина:
Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца — Русь!
И на дне твоих подвалов сгину,
Иль в кровавой луже поскользнусь,
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.
Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!
«На дне преисподней», 1922 г.
Интересно также появление библейских образов у обоих авто-
ров, которым революция виделась как всемирная, вселенская ката-
строфа, сопоставимая с распятием Иисуса Христа.
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Б. Пас-
тернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль лич-
ности в истории, и во многом фаталистически воспринимавшего ее
ход. Истории никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как
трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеж-
дение Б. Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление
в романе судеб Антипова-Стрельникова и Живаго. То, что они оба
связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы
нам известно, что некоторые женские образы как бы олицетворяют
собой Россию. Например, Татьяна Ларина — у А. С. Пушкина, Та-
тьяна Марковна Бережкова — в «Обрыве» А. И. Гончарова, рус-
ские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно
сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. «...Чистейшая,
как хрусталь сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья —
Лара Гишар. Очень Вам удался портрет ее, портрет чистоты, кото-
рую никакая грязь... не очернит и не запачкает... Она живая в ро-
мане. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа,
включая Живаго, что-то более настоящее и важное...» — писал об
этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставле-
нии Живаго — Стрельников ощущается символический смысл.
Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тон-
кая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого «...живое челове-
ческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением
идеи». Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление
революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И
30
в итоге судьба военспеца Антипова-Стрельникова, выброшенного из
жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинакова:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути...
Продуман за них кем-то Другим, они оба втянуты а водоворот
жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго —
Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-та-
ки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы ду-
ха и «тайной свободы» человека, всюду остающегося самим собой.
В них отразилось понимание Б. Л. Пастернака истории как части
природы, в которой человек участвует помимо своей воли.
В стихах отразилось также пастернаковское определение твор-
чества: символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела...
«Свеча горела* было одним из первоначальных названий рома-
на «Доктор Живаго*. Через все перипетии века светит нам эта све-
ча... Огонь этой свечи проникал и проникает в души тех, кому пас-
тернаковское творчество освещало жизненный путь, был Варлам
Тихонович Шаламов, человек трагической и, увы, типичной для
советских людей судьбы. В трудные для Б. Пастернака годы всеоб-
щей травли он написал ему следующее: «...Вы — совесть нашей
эпохи... Вы — честь времени. Вы в нем жили». Закончить свои
размышления о романе Б. Пастернака, писателя-гуманиста, хочет-
ся его стихами:
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра!
