СОВРЕМЕННОЕ ЗВУЧАНИЕ РОМАНА М. А. БУЛГАКОВА
«МАСТЕР И МАРГАРИТА»
Михаил Булгаков, автор, чье творчество многие годы отражает
острые проблемы современности, сравнительно недавно стал досту-
пен широкому кругу читателей. И те вопросы, которые в необыч-
ной, мистико-фантастической форме поднимает автор в романе
«Мастер и Маргарита», так же актуальны сейчас, как и в то время,
когда роман был написан, но не появился в печати.
Атмосфера Москвы, самобытного и неповторимого ее мира, где с
первых страниц романа переплетаются судьбы героев, захватывает
читателя, и звучит вечный вопрос о противоборстве и единении До-
бра и Зла в эпиграфе произведения. И умение автора на фоне ме-
лочности и низости быта, измен и трусости, подлости и взяточниче-
ства покарать или великодушно простить, поставить глобальные
проблемы рядом с самыми незначительными — вот то, что застав-
ляет читателя вместе с автором любить и восхищаться, порицать и
наказывать, верить в реальность необыкновенных событий, прине-
сенных в Москву Князем Тьмы и его свитой.
Булгаков одновременно открывает и страницы быта Москвы, и
фолиант истории: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркаю-
щей кавалерийской походкой» входит на страницы романа проку-
ратор Иудеи Понтий Пилат, «тьма, пришедшая со Средиземного
моря», накрывает ненавидимый прокуратором город, исчезает все в
грохоте грозы над Ершалаимом, совершается казнь на Лысой го-
ре... Казнь Добра, казнь, открывающая во всей наготе своей худ-
ший порок человечества — трусость, за которым стоит и жесто-
кость, и малодушие, и предательство. Это казнь Иешуа Га-Ноцри,
Христа, возвышение через страдание и прощение — не так ли
предстает перед читателем в романе ведущая нить его — любовь
Мастера и Маргариты? И трусость жестокого прокуратора, и рас-
плата его за малодушие и низость — не воплощение ли это всех тех
пороков московских взяточников, подлецов, прелюбодеев и трусов,
наказанных всемогущей рукой Воланда?
Но если Добро в романе — это свет и покой, прощение и лю-
бовь, то что же такое Зло? Воланд и его свита играют роль наказу-
ющей силы, и сам Сатана в романе — судящий Зло, но и караю-
щий Злом. Что же и кто же то Зло, которое сатирически и фанта-
стически изображает Булгаков?
Начиная с домоуправа Никанора Ивановича, смешного своей
показной порядочностью, на самом же деле «выжиги и плута», ав-
тор описывает «Дом Грибоедова», изобличая литераторов, и, нако-
нец, переходит к зрелищному сектору — под пером искусного пи-
сателя съеживается, словно опадает «прах», как на балу у Сатаны,
с фигур «власть предержащих». И открывается их истинная личи-
на — пороки шпионства, доносительства, обжорства витают над
великим городом — тоталитарной Москвой. Фантастические алле-
гории незаметно приводят читателя к критическому моменту —
балу у Сатаны в ночь весеннего полнолуния. «И было в полночь
видение в саду...» Так заканчивается описание грибоедовского рес-
торана под отчаянные крики «Аллилуйя!». Наказанию пороков
99
предшествует внезапно открывшаяся на балу правда: волной вли-
ваются «гости» Сатаны — «короли, герцоги, самоубийцы, висель-
ники и сводницы, доносчики и изменники, сыщики и растлите-
ли», волной льется общемировой порок, пенясь в бассейнах с шам-
панским и коньяком, безумствуя от оглушительной музыки орке-
стра Иоганна Штрауса; пульсируют под тысячами ног массивные
мраморные, мозаичные и хрустальные полы в диковинном зале.
Наступает тишина — близится момент расплаты, суда Зла над
Злом, и, как итог кары, звучат над залом последние слова: «Кровь
давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут вино-
градные гроздья». Умирает порок, истекая кровью, чтобы воскрес-
нуть в завтрашнем дне, ибо нельзя убить Зло Злом, как нельзя ис-
коренить вечное противоречие этой борьбы, покрытой таинством
лунных ночей...
И эти поэтические, лирические, наполненные фантастикой, за-
литые серебряным светом или шумящей грозой лунные ночи — не-
отъемлемая часть ткани романа. Каждая ночь полна символов и та-
инств, самые мистические события, пророческие сны героев проис-
ходят в лунные ночи. «Прячущаяся от света таинственная фигура»
навещает в клинике поэта Бездомного. Охвачено мистикой и воз-
вращение Мастера. «В комнату ворвался ветер, так что пламя све-
чей в канделябрах легло, распахнулось окно, и в далекой высоте
открылась полная, но не утренняя, а полночная луна. От подокон-
ника на пол лег зеленоватый платок ночного света, и в нем появил-
ся ночной Иванушкин гость», извлеченный темной и властной си-
лой Воланда. И как не имеет покоя в лунные ночи Мастер, так и
герой Иудеи, всадник Понтийский Пилат, терзает двенадцать ты-
сяч лун за ошибку, совершенную в одну ночь. Ночь, произошед-
шую две тысячи лет назад, ночь, когда «в полутьме, на ложе, за-
крываемом от луны колонной, но с тянущейся лунной лентой от
ступеней крыльца к постели» прокуратор «потерял связь с тем, что
было вокруг него в действительности», когда осознал порок своей
трусости, впервые тронулся по светящейся дороге и пошел по ней
вверх прямо к луне. «Он даже рассмеялся во сне от счастья, до того
все сложилось прекрасно и неповторимо на прозрачной голубой до-
роге. Он шел в сопровождении Банги, а рядом с ним шел бродячий
философ. Они спорили о чем-то очень сложном и важном, ни в чем
не сходились, и ни один из них не мог победить другого. Казни не
было! Не было. Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по ле-
стнице луны». Но тем страшнее было пробуждение отважного вои-
на, не струсившего в Долине Дев, когда яростные германцы чуть не
загрызли Крысобоя-Великана. Тем ужаснее было пробуждение иге-
мона. «Банга зарычал на луну, и скользкая, как бы укатанная мас-
лом, голубая дорога перед прокуратором провалилась». И исчез
бродячий философ, произнесший слова, решившие через тысячеле-
тия искупления греха судьбу прокуратора: «Я прощаю тебя, ше-
мон». Через тысячелетия Мастер встретил своего героя и одною по-
следней фразой закончил роман: «Свободен! Свободен! Он ждет те-
бя!»
Снисходит прощение на души, искупившие грех страданием и
самоотвержением. Дарован не свет, но покой любви Мастера и Мар-
100
гариты, необыкновенному чувству, пронесенному героями через все
препятствия жизни. «Кто сказал, что нет на свете настоящей, веч-
ной, верной любви?» В одно мгновение полюбила Маргарита Масте-
ра, долгие месяцы разлуки не сломили ее, и единственно ценным
было для нее в жизни не благосостояние, не блеск всех удобств, ко-
торыми она обладала, а обгоревшие страницы «грозы над Ершалаи-
мом» да засохшие среди них лепестки розы. И необыкновенная
свобода гордости, любви, справедливости Маргариты, чистота и че-
стность Мастера дали влюбленным «дивный сад» или «вечный при-
ют». Но где это? На земле? Или в тех таинственных измерениях,
где совершалось торжество бала Сатаны, где в ночи летела обна-
женная Маргарита над «водным зеркалом, в котором проплывала
вторая луна»?
Лунная ночь объединяет таинства, стирает границы пространст-
ва времени, она страшна и упоительна, беспредельна и таинствен-
на, весела и грустна,., Грустна для того, кто страдал перед
смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный
груз. «Это знает уставший. И он без сожаления покидает туман
земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки
смерти, зная, что только она одна успокоит его». А ночь безумству-
ет, «лунный' путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река
и разливается во все стороны. Луна властвует и играет, луна танцу-
ет и шалит*. Она обрушивает потоки света на землю, скрывает пе-
ревоплощение Воланда, оставляющего мир людей, совершившего
свою миссию на земле, властной рукой нанесшего удар Злу. Остав-
ляет землю олицетворяющий собою тьму, как оставлял ее две ты-
сячи лет назад бродячий философ, со смертью унесший с собою
свет. Но на земле продолжается вечная борьба Добра и Зла, и веч-
ное их единство остается незыблемо.