БИБЛЕЙСКИЕ МОТИВЫ В ПОВЕСТИ «СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ»
Повесть «Собачье сердце» принадлежит к числу произведений,
посвященных Москве, описывающих сложное, противоречивое по-
слереволюционное время. И вместе с тем в ней затронуты вечные,
глобальные темы и вопросы, актуальные для человечества незави-
симо от пространственно-временных координат. М. А. Булгаков ис-
пользовал при создании повести множество литературных аллюзий
и реминисценций (начало явно перекликается с поэмой А. Блока
«Двенадцать», манера излишней детализации — традиция Гоголя),
но особую весомость и значимость повествованию придают библей-
ские мотивы, переводящие его в философский план, подчеркиваю-
щие глобальность и общечеловеческий смысл поднимаемых проб-
лем.
Одним из таких мотивов, прослеживающихся не только в «Со-
бачьем сердце», но и в других произведениях Булгакова (например,
«Мастер и Маргарита»), является построение системы персонажей
по принципу учитель — ученик — предатель (провокатор). Дейст-
вительно, профессор Преображенский — учитель, главные черты
которого — мудрость, интеллигентность, глубокое понимание про-
исходящего в сочетании с определенным научным фанатизмом. Об-
раз Преображенского дан практически целиком в религиозном
освещении: от собственно фамилии до характеристик, которые да-
ют ему другие действующие лица, в основном Шарик и Борменталь
(«творец», божество», «жрец» и т. д.). С почти сакральной фами-
119
лией «Преображенский» связана еще одна характерная деталь: дет-
ство и юность Шарика проходят у Преображенской заставы, там
же умирает Чугункин (пивная «Стоп-Сигнал», как написано в
дневнике доктора Борменталя); эта деталь по принципу алогизма
подчеркивает абсурдность идеи создания «нового человека», пре-
вращения собаки в человека, «преображения».
В системе персонажей доктор Борменталь — ученик, искренне
преданный учителю и вместе с тем никогда до конца его не пони-
мающий (эти качества характерны для всех булгаковских «учени-
ков» — вспомним Левия Матвея и Ивана Бездомного из романа
«Мастер и Маргарита»). Борменталь, подобно Левию Матвею, пы-
тается вести записи, фиксирует на бумаге происходящее, но Булга-
ков подчеркивает неспособность доктора глубоко и объективно ос-
мыслить реальность, доверяет ему повествование лишь на время и
при этом постоянно вводит травестирующие детали (например:
«Профессор Преображенский, вы — творец! (Клякса)» — фраза из
дневника), вследствие чего у читателя создается впечатление, что
ученик — ненадежный рассказчик. Ученик остается преданным
идее до конца и сам доводит ее до последней точки (решается на об-
ратную операцию), но при всей своей стойкости и упорстве он всег-
да духовно слабее учителя именно тем, что пытается бороться с аг-
рессивными проявлениями внешнего мира, в то время как учитель
пассивен и верен своим убеждениям в силе добра и невозможности
насилия. («Ласка <...> единственный способ, который возможен в
обращении с живым существом», — говорит Преображенский.)
В повести есть и предатель, и провокатор: Шариков и Швондер
соответственно, причем Шариков — в прямом смысле детище Пре-
ображенского, детище научное, результат опыта и в определенном
смысле ученик, ведь профессор некоторое время пытается воспиты-
вать и учить Шарикова. Мотив предательства учителя неблагодар-
ным учеником усиливает впечатление трагизма от самого факта
предательства из-за переклички с известной ситуацией из Библии.
События, происходящие в квартире Преображенского, попытка
бегства Шарика в первый день, его потеря сознания и пробуждение
напоминают легенду о воскрешении Лазаря. Библейским является
и мотив потопа, хотя он и переведен Булгаковым в комедийный
план: неумение Шарикова обращаться с водопроводными кранами
приводит действительно к катастрофе, к «великому потопу», от ко-
торого страдает прекрасная квартира профессора.
Тот факт, что Шариков после воскрешения произносит знамени-
тое «абырвалг», в тексте обосновывается по-разному: сам Шарик
повествует о милиционере, стоявшем у начала слова, из-за чего
подбегать к магазину было удобнее от «хвоста» названия; однако в
своих записях доктор Борменталь приводит другую причину чте-
ния справа налево — «перерыв зрительных нервов у собаки», но
ведь в начале повести Шарик читает «сыр» слева направо, норма-
льно, — значит, обе точки зрения ставятся Булгаковым под сомне-
ние, тем более что дневнику Борменталя, как уже говорилось, ав-
тор доверяет мало! Чтение справа налево — намек на иудейскую
письменность, своеобразная библейская аллюзия, придающая осо-
бую значимость первому произнесенному вслух слову Шарикова.
120
И пожалуй, самый очевидный мотив в повести, вызывающий ас-
социации с Библией, — место и время действия. События происхо-
дят в декабре — марте, но основное действо — операция и преобра-
жение Шарика — занимает промежуток времени с 24 декабря (соб-
ственно операция) по 7 января, то есть от католического до право-
славного Рождества. Место действия — район улицы Пречистенки,
не только традиционное место жительства интеллигенции, но в кон-
тексте повести — топоним, с самого начала придающий повествова-
нию религиозное звучание, переводящий его в философский план.
В «Собачьем сердце» Булгаков не стремился запечатлеть объек-
тивное, реалистическое отображение действительности; напротив,
созданная им картина гротескна, то есть строится на совмещении
несовместимых или полярно противоположных понятий; трагиче-
ского и комического, реального и абсолютно фантастического, аб-
сурдного. Библейские аллюзии постоянно прерываются снижающи-
ми, комическими деталями, заставляющими читателя переосмыс-
лить происходящее в сатирическом ключе. Религиозных мотивов
не так много, но все они играют значительную роль в раскрытии
основной идеи повести и одновременно предвещают появление
главного, финального произведения М. А. Булгакова, где библей-
ская линия станет самостоятельной, — романа «Мастер и Маргари-
та», работу над которым писатель начнет через два года после за-
вершения повести «Собачье сердце».