ТРАГИЧЕСКИЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В ТВОРЧЕСТВЕ А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА
Александр Исаевич родился в 1918 году в Кисловодске. После
средней школы закончил физико-математический факультет уни-
верситета в Ростове-на-Дону. Воевал, командовал батареей. Был
арестован в 1945 году в звании капитана. В 1953 году был освобож-
ден и сослан в Казахстан. В 1956 году его реабилитировали, но не
надолго. В 1974 году, после опубликования за рубежом первого то-
ма книги «Архипелаг ГУЛАГ», он был выслан из страны. Таким
образом были не только нарушены права человека, но и нанесен
удар по русской культуре. Писателя оторвали от родной земли, от
народа. Сначала он жил в Цюрихе, затем переехал в Америку и по-
селился там, где все напоминало Россию.
«Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом», «Раковый корпус» —
эти произведения направлены на борьбу за права человека, но в на-
шей стране они появились легально лишь сравнительно недавно.
На страницах этих книг разворачиваются перед читателем трагиче-
ские страницы истории нашей страны. Те же мотивы прослежива-
ются и в рассказах.
Примером служит рассказ «Матренин двор». Этот рассказ во
172
многом автобиографичен. Герой возвращается из ссылки в Россию,
он стремится преподавать и становится учителем в сельской школе.
Вначале его направляют в деревню Высокое Поле. И здесь мы ви-
дим страшные последствия сталинского периода. «Увы, там не пек-
ли хлеба. Там не торговали ничем съестным. Вся деревня волокла
снедь мешками из областного города». Деревня, которая кормит го-
род, не имеет продуктов своего труда. Как это контрастно выделя-
ется на фоне прекрасной природы: «На взгорке между лужков, а
потом других взгорков, цельно-обомкнутое лесом, с прудом и пло-
тинкой». Учитель вынужден перевестись. Его направили на стан-
цию Торфпродукт, где он поселился в деревне Тальново у Матрены
Васильевны Григорьевой. В ее доме мы сталкиваемся с крайней
беднотой: «Многие годы ниоткуда не зарабатывала Матрена Васи-
льевна ни рубля, пенсии ей не платили... В колхозе она работала
не за деньги — за палочки». Все имущество ее состояло из сундука,
козы и колченогой кошки. Эта бедность не ее вина. «...Она была
больна, но не считалась инвалидом; она четверть века проработала
в колхозе, но потому что не на заводе — не полагалось ей пенсии»,
государство несправедливо отнеслось к этой женщине, а у нее не
хватило характера, чтобы требовать. Помимо бедности мы видим
бесхозяйственность: «Председатель новый... первым делом обрезал
всем инвалидам огороды. Пятнадцать соток песочка оставил Матре-
не, а десять соток так и пустовало за забором». Быт и существова-
ние простых людей государство не беспокоило: «...не продавалось
торфу жителям... Топлива не было положено», и такое отношение
порождало воровство: «...воровали раньше лес у барина, теперь тя-
нули торф у треста».
Страшным бедствием является бюрократия: «Из канцелярии в
канцелярию гоняли ее два месяца — то за точкой, то за запятой».
Это уничтожило веру государству: «Сегодня, вишь, дало, а завтра
отымет». Но самое страшное — это гибель человеческой души.
Этой проблеме отводится значительное место, и не только в расска-
зе «Матренин двор», но и во всем творчестве писателя.
После смерти Матрены ее подруга Маша приходит к учителю и,
поплакав, просит у него... кофточку покойной. То же происходит и
на похоронах: «...плач над покойной не просто есть плач, а своего
рода политика... Так плачи сестер были обвинительные плачи про-
тив мужниной родни...» — на похоронах шел спор, кому владеть
домом. После похорон о Матрене почти не вспоминают, а если и
вспомнят, то «все отзывы о Матрене были неодобрительные: и не-
чистоплотная она была; и за обзаврдом не гналась; и не бережная;
и даже поросенка не держала; ...и, глупая, помогала чужим людям
бесплатно (и самый повод вспомнить Матрену выпал — некого бы-
ло дозвать огород вспахать на себе сохою)*. Кого же могут воспи-
тать такие люди? Неудивительно, что из детей бездушных вырас-
тут преступники, ведь воспитание — это важнейшая ступень созда-
ния человеческой личности. В одном из своих рассказов Александр
Исаевич описывает такой случай. Во время войны на одной из
станций к ее начальнику приходит солдат, отставший от своего
эшелона. Вначале они беседуют. Начальника станции, в недавнем
прошлом студента, а теперь офицера, интересует бывший до войны
173
артистом солдат. Они уже расставались, были выписаны проездные
документы, когда солдат вдруг случайно произнес слово «господа»,
употребив его в разговоре о командирах. На наших глазах происхо-
дит разительная перемена. Только что бывший радушным хозяи-
ном, офицер становится подозрителен, он вспоминает все мелочи в
разговоре, и приходит мысль, что перед ним шпион. Дальнейшее
ясно: солдат попадает в НКВД. Смысл понятен: людям с детства
внушили, что, если человек использует хотя бы раз слово, не упо-
требляемое в обиходе большинства, он враг, несмотря на все другие
положительные качества.
Книги Солженицына проникнуты безграничной любовью к Ро-
дине и в то же время полны боли и сострадания за нее. В его твор-
честве мы встречаем трагедию тюрем и лагерей, арестов невинов-
ных граждан, раскулачивание трудолюбивых крестьян. Это та тра-
гическая страница отечественной истории, которая нашла отраже-
ние на страницах этого автора. Он учит нас тому, чтобы трагедия
1936—1953 годов не повторилась.