РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ Ч. Т. АЙТМАТОВА
«И ДОЛЬШЕ ВЕКА ДЛИТСЯ ДЕНЬ*
Мы есть то, что мы помним и
ждем.
Ч. Айтматов
На пороге третьего тысячелетия человечество вновь и вновь
ищет ответы на вечные вопросы о смысле жизни, об обществе и че-
ловеке, их ответственности за сегодняшний день. Именно за сегод-
няшний, так как завтрашнего может и не быть. Существование и
разрушающее действие ядерного оружия, освоение космоса в воен-
ных целях, оставляющая желать лучшего экология — все напоми-
нает и предупреждает о возможной катастрофе всей цивилизации.
Никто никого не победит, никто не уцелеет в одиночку. Спасаться
и спасать надо всем вместе. Общество — это люди, а люди бывают
разными. На что способно общество, если в нем вместо культа ре-
лигии утвердится культ насилия, наживы любой ценой? Бесстраст-
ные, безразличные, родства не помнящие манкурты — неужели та-
кие люди смогут обеспечить прогресс и нужны обществу? Что удер-
жит людей и заставит стыдиться безнравственных поступков? Сове-
стно, стыдно — ведь за это не платят, не карают. Мой удобный
мир, мои интересы и интересы общества — как гармонично объеди-
нить их? Эти вопросы беспощадно ставит жизнь, и все люди сдают
этот экзамен, как делают это и герои романа Чингиза Айтматова
«И дольше века длится день».
Чингиз Торекулович Айтматов вошел в историю русской лите-
ратуры «Повестями гор и степей», которые дышали молодостью,
свежестью, любовью к родному краю, к людям, живущим в горах
Тянь-Шаня, окружающих великое озеро Иссык-Куль. Минуя не-
312
сколько таких же светлых и радостных повестей, Айтматов начал
задумываться о глубоких проблемах всего человечества, и в творче-
стве зазвучали тревожные ноты. Впервые же ощущение болевого
шока читатель испытал от повести «После дождя» («Белый паро-
ход»). И на протяжении последующих лет писатель формулирует
все новые и новые социальные, психологические, общечеловече-
ские проблемы, волнующие современность. И вот тут появляется
первый роман Айтматова, впитавший в себя многолетний труд, пе-
реживания и размышления писателя. Это и был «Буранный полу-
станок», который более известен под названием «И дольше века
длится день».
Несмотря на столь огромную философскую роль, роман увлека-
ет не сразу. Философский эпиграф из «Книги скорби» X века, не-
привычное начало: «Требовалось большое терпение в поисках до-
бычи по иссохшим буеракам и облысевшим логам», пожилой ка-
зах везет хоронить своего друга на родовое кладбище — совершен-
но иная, чуждая моим интересам жизнь открывается на первых
страницах романа. Но полная скрытой силы, точная проза Айтма-
това захватывает, и постепенно начинаешь открывать глубинный
смысл происходящего, тайную взаимосвязь событий, постигать в
слове внутреннюю работу души писателя, о чем он и говорит в
эпиграфе.
Сюжет романа прост: мышкующая голодная лисица выходит к
линии железной дороги, пожилая женщина спешит сообщить, что
«умер одинокий старик Казангап», путевой обходчик Едигей реша-
ет похоронить друга на древнем родовом кладбище. И печальная
процессия, возглавляемая Едигеем на Каранаре, мерно движется в
глубь степей к кладбищу Ана-Бейит. Но там уже их ждет ошелом-
ляющая новость: святая святых казахов «подлежит ликвидации»,
на месте кладбища будет находиться стартовая площадка для запу-
ска ракет по программе «Обруч». Чья-то неумолимая воля в лице
лейтенанта Тансыкбаева отлучает людей от их святыни. «Унижен-
ный и расстроенный» Едигей, преодолев сопротивление сына Ка-
зангапа Сабиджана, хоронит друга неподалеку, на обрыве Мала-
кумдычап. И в конце этой истории, как и в ее начале, появляется
символ Природы: коршун, паря высоко, наблюдает старинное дело
захоронения и предстартовую суету на космодроме,
А параллельно идет рассказ о совершенно ином мире, центр ко-
торого находится южнее Алеутских островов в Тихом океане, в
квадрате, примерно равноудаленном от Владивостока и Сан-Фран-
циско. Это авианосец «Конвенция» — научно-стратегический штаб
Обценупра по совместной программе «Демиург». Здесь американ-
ский и советский паритет — космонавты, связавшись с внеземной
цивилизацией, покинули станцию «Паритет» «временно, чтобы по
возвращении доложить человечеству о результатах посещения пла-
неты Лесная Грудь». Объясняя причины своего «беспрецедентного
предприятия», они пишут: «Нас ведет туда жажда знаний и веко-
вечная мечта человека открыть себе подобные существа в иных ми-
рах, с тем чтобы разум объединился с разумом».
При сопоставлении таких линий сюжета получается, что автор,
постигая совершенный мир, всматривается в него из космической
313 '
бездны: смогут ли люди изменить свои представления о мироуст-
ройстве, чтобы войти в новое обитаемое пространство? С другой
стороны, современность последуется из глубины изначальной При-
роды, с позиций патриархального миропонимания: сохранят ли
люди традиции и духовные ценности предков, сохранят ли землю
во всей ее уникальности?
Введение космической, даже научно-фантастической сюжетной
линии усложнило композицию романа. В нем существует как бы
несколько пространств: Буранного полустанка, Сары-Озеков, стра-
ны, планеты и дальнего космоса. Так же сопрягаются в романе и
разные пласты времени: прошлое, настоящее и будущее. А в центре
их пересечения — человек, причастный и к лисице, и к ракете,
призванный все понимать, соединять, гармонизировать. Это и есть
главный герой романа Едигей Жангельдин, Буранный Едигей, про-
живший безвыездно сорок лет на полустанке, фронтовик, настоя-
щий трудяга, труженик. Как писал сам Айтматов, «он один из тех,
на которых, как говорится, земля держится... Он сын своего време-
ни». И рядом с ним в центре романа верблюд-сырттан (сверхсуще-
ство), ведущий свой род от белоголовой верблюдицы Акмал, как
воплощение самой Природы, ее равенства с человеком. Между ни-
ми, человеком и верблюдом, лежит пласт мифов: предание о клад-
бище Ана-Бейит, легенда о трагедии манкурта, о том, как Найман-
Ана пыталась воскресить любовью память у сына-манкурта и как
летает теперь над степью птица Доненбай с воззванием к людям:
«Вспомни имя твое! Твой отец Доненбай!..9 Сюда же примыкает на-
писанное ритмической прозой предание о любви старого певца Рай-
малы-ага, «степного Гете», к юной акынше Бегимай. Легендарные
события прошлого живут в воспоминаниях Едигея, переплетаясь с
днем настоящим: легенда о манкурте с судьбой Сабиджана, преда-
ние о золотом мекре с жизнью детей Абуталипа, а легенда о любви
Раймалы-ага с переживаниями самого Едигея, Эти мифы привно-
сят в композицию романа новые непередаваемые ощущения, дела-
ют его похожим на сказку, от которой просто невозможно оторвать-
ся, хочется с головой погрузиться в этот прекрасный мир неповто-
римой прозы.
День сегодняшний в романе вобрал в себя глубинную тяжесть
памяти, поскольку «разум человека — это сгусток вечности, во-
бравший в себя тысячелетия истории и эволюции, наше прошлое,
настоящее и конструкцию грядущего... Мы есть то, что мы помним
и ждем». Поэтому по-особенному звучит название романа — строка
из стихотворения Б. Пастернака «Единственные дни». Это стихо-
творение — антипод романа по легкой грусти, задушевности чувст-
ва, чуть рассеянного взгляда на прошлое, растворенное в будущем.
Роман же трагический, обнажающий все конфликты современно-
сти, требующий от каждого немедленных однозначных решений. В
таком названии заключена не только важная для писателя идея,
мысль, но и поэтический, музыкальный образ, лирический мотив,
который «просвечивает» сквозь ткань всего романа. И дольше века
длится день похорон Казангапа, день напряженных размышлений
Едигея о сложных вопросах времени, истории. И вот художествен-
ное чудо: в его воспоминаниях и размышлениях открывается нам
314
идеальное поведение и житие человека. Мы читаем не о былом и не
о том, как живут, а о том, как жить. Жить в гармонии с природой
и с самим собой, личностно и счастливо, на чистых началах. Осно-
вой жизни героев романа на Буранном полустанке стали Память и
Совесть. Эти люди не рвут от жизни куски и не ищут, где лучше. В
суровой природе Сары-Озеков они уловили живую душу самой
Природы и умеют радоваться малому — поэзии ливня, например.
«Абуталип и дети купались в потоках ливня, плясали, шумели...
То был праздник для них, отдушина с неба». Жизнь семей Едигея,
Казангапа и Абуталипа Куттыбаева протекает со своими страстя-
ми, надеждами и трудностями. А в трудностях закаляется харак-
тер, очищается душа и ум. И ценности в их мире истинные: любовь
семейная, честный труд, незлобивая жизнь. Возможно, идеальные
отношения между семьями на Буранном — воплощение мечты пи-
сателя, прообраз отношений между народами и государствами. Од-
нако Едигей и Укубала, Абуталип и Зарипа далеко не наивные лю-
ди. В тяге к свободной жизни они противостояли законам рода, ис-
пытали гонения в определенный период истории. Поэтому и доро-
жат так трепетно и нежно друг другом и детьми. Семейная лю-
бовь — главная ценность. Да и жизнь на полустанке похожа на
братское общежитие. В основе ее — сострадание и духовность. И
Едигей в этом мире — главное лицо, для всех поддержка и опора.
Без него немыслим Боранлы — Буранный, открытый всем ветрам
на свете, помещенный автором в сары-озекские степи — великие и
пустынные пространства. Сары-Озеки не просто степи, это сама бес-
конечность с ее холодным равнодушием к человеку, к его поискам
смысла жизни, счастья, справедливости: «Едигей вдруг почувство-
вал полное опустошение. Он упал на колени в снег... и зарыдал
глухо и надсадно. В полном одиночестве, посреди Сары-Озеков, он
услышал, как движется ветер в степи...» Вместе с затерянностью
человека в пространствах степей автор одновременно подчеркивает
и затерянность Земли в звездной бесконечности: «И плыла Земля
на кругах своих, омываемая вышними ветрами. Плыла вокруг
Солнца и, вращаясь вокруг оси своей, несла на себе в тот час чело-
века, коленопреклоненного на снегу, посреди снежной пустыни...
И плыла Земля...* И Едигей сумел стать равным бесконечности по
своей истинно человеческой сути, потому что в основе его личности
лежит знание законов природы и тонкая интуиция в общении с лю-
дьми, чувство ответственности за все вокруг. Автор утверждает,
что только личность, впитавшая в себя опыт предков и включенная
в мировую культуру, способна, сверяясь со своей совестью, на «ска-
чок в сознании», «революцию духа*. Так, не найдя кладбища на
своем месте, Едигей дерзает основать новое, а паритет-космонавты
на свой страх и риск решают пойти навстречу новому опыту и зна-
нию. Все они: космонавты и Едигей, Раймалы-ага и Абуталип,
мать манкурта Найман-Ана — обладают творческим воображением
и благой волей, чтобы проложить новую тропу в поведении, в мыс-
ли, в труде.
Однако автор, заканчивая роман, который иногда называют ро-
маном-предупреждением, рисует страшную картину апокалипсиса:
«Небо обваливалось на голову, разверзаясь в клубах кипящего пла-
315
мени и дыша... каждый новый взрыв накрывал их с головой пожа-
ром всеохватного света и сокрушающего грохота вокруг...» Это на
Землю, кажущуюся из космоса «хрупкой, как голова младенца»,
натягивают «холодной рукой» обруч ракеты-роботы. Замкнулась
связь времен: новые варвары возносят над миром силы зла далеко-
го прошлого. Эти люди без памяти, лишенные сами опыта своего
народа, а следовательно, и исторической-перспективы, лишают че-
ловечество будущего. Начиная с семидесятых годов художествен-
ные и философские поиски писателя направлены на выработку но-
вого, планетарного мышления, связанного с утверждением мира
без войны, нового, планетарного гуманизма.
Будет ли так, роман не дает однозначного ответа. Гуманизм мо-
жет победить только в том случае, если люди не потеряют истори-
ческую память, не уподобятся манкуртам.
Деформация совести позволяет людям оставаться безучастными
даже тогда, когда попираются нравственные устои. Неужели поко-
ление конформистов идет на смену поколению Едигея и Казангапа?
Неужели устроенная сытая жизнь неспособна сформировать лич-
ность, готовую на протест из-за унижения достоинства? Что это —
плата за научно-технический прогресс? Не слишком ли большая
цена? Прогресс ли это? Трудные, трудные вопросы. Не страх, а со-
весть должна заставлять людей приписать ответственность за про-
исходящее вокруг.
Каждый ответствен за время, в котором живет. Вот одна из
главных позиций романа. И хочется верить, что добрая воля поли-
тиков и народов позволит избежать светопреставления, выпавшего
на долю Едигея, о котором и повествует роман Ч. Айтматова «И до-
льше века длится день».