РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ В. В. ЕРОФЕЕВА «ГАЛОШИ»
В нашей семье давно хранятся подшивки так называемых тол-
стых журналов. Мне стало интересно, что же в восьмидесятые годы
печаталось в них. Я прочла несколько номеров «Юности» за 1987—
439
1988 годы, и среди них обратила внимание на рассказ В. Ерофеева
«Галоши», на который и хочу сейчас написать рецензию.
Выбрала я этот рассказ не потому, что он произвел неизглади-
мое впечатление или же был очень прост. Наоборот, так до конца,
наверное, я и не поняла автора, да и законченное мнение вряд ли
сложилось. Вероятно, чем-то задело за живое это литературное про-
изведение. Чем же? Что в нем необычного?
Необычное начинается с первых же слов. Повествование идет
отрывочно, как в кинофильме, фрагментарно: взгляд автора на-
правлен то на один аспект, то на другой, и между этими «кадрами»
нет видимой связи, пока не просмотришь все (как в мексиканских
телесериалах). Первое и второе предложения вроде бы и не связаны
по смыслу. «Праздники кончились. Мальчик судорожно вцепился
в пожарную лестницу». В ребенка кидают камнями, и он летит
спиной вниз. Так заканчивается первый абзац. Сердце сжимается.
Ждешь трагедии. А дальше... речь идет о директоре школы, его
«заигрывании» (как будто бы) с молодой учительницей начальных
классов Зоей Николаевной. Но тут директор (кстати, именем его
автор не наделяет) говорит Зое Николаевне (не как директор, а как
мужчина!) про то, чтобы она не носила панталоны. Здесь же писа-
тель дает понять, что, скорее всего, молодая учительница влюблена
в директора. Повествование прерывается описанием появления ра-
бочего, снимающего украшения с балкона квартиры. Но эта квар-
тира не учительницы. И снова, как в кино, следующий кадр —
учительница, беседующая с Изей Моисеевичем, учителем литерату-
ры. Снова ее размышления о директоре, который, по-видимому, не-
навидит ее, подсматривает, подслушивает за дверью. Это Зоя Нико-
лаевна рассуждает дома, всхлипывает, а братик младший, дразня,
говорит, что она «втюрилась». Вот так повествование постоянно
прерывается то появлением рабочего в квартире, где жил мальчик,
главный герой (заметим, что и ему автор не дает имени), то расска-
зом о том, как этого ученика бабушка провожает в школу. А далее
уже все идет гладко, по сюжету.
Мальчик приходит в школу, его ребята бьют в раздевалке; торо-
пясь, он быстро собирает все вывалившееся в портфель. Боясь опоз-
дать на урок и не придумав ничего другого, он сует калоши в кар-
маны брюк. Бежит мимо директора, влетает в класс, Зоя Николаев-
на замечает что-то торчащее из брюк, вынимает. Это оказываются
калоши. Сначала начинает хохотать весь класс, а потом и сама
учительница. Мальчик же в это время просит Господа помиловать
всех. Зоя Николаевна понимает, что он святой. В это время появля-
ется директор, вызывает педагога в коридор и предлагает ей... вый-
ти за него замуж. «Зоя Николаевна слабо вскрикнула и полетела с
пожарной лестницы спиной вниз». Я не случайно так подробно пе-
ресказала сюжет, так как думаю, что данное произведение малоиз-
вестное, а не зная, сложно беседовать. Итак, начало и конец рас-
сказа почти дословно совпадают. Наверное, автор хотел подчерк-
нуть беззащитность героев в этой ситуации, их открытость и рани-
мость. Одна из проблем произведения — проблема взаимоотноше-
ний людей. Автор указывает на различные ее аспекты: директор и
ученики, учителя и директор, мужчина и женщина, ученик и одно-
440
классники. Рассмотрим некоторые из них. Директор и ученики. Он
ненавидел их, метил выше, но в силу обстоятельств (дело, вероят-
но, происходит в начале пятидесятых годов) оказался в школе. И
особенно не любил таких «благополучных мальчиков, пахнущих
детским мылом», каким был главный герой. Ученики страшно боя-
лись его.
Но директор, наверное, ненавидел и учителей. Дважды в корот-
ком рассказе он произносит фразу «Вы у меня вот здесь, в кулаке».
Сталинский режим, в котором был воспитан этот военный служа-
ка, не задумывающийся при расстреле немцев, наложил отпечаток
на него. Директор жесток, бесчувствен, пользуется теми методами
(подслушивание, террор, крик), что ему более понятны. Во взаимо-
отношениях его с учителями прослеживается и другая проблема,
так называемый еврейский вопрос. Директор не разрешает Изе Мо-
исеевичу говорить об Эренбурге. Правда, автор, вероятно, эту проб-
лему намечает лишь более яркой характеристикой времени и само-
го персонажа.
В рассказе писатель говорит о жестокости и доброте. Становится
жутко, когда весь класс до упаду хохочет над первоклассником.
Причем автор в двух словах называет судьбу многих детей, желая
подчеркнуть, скорее всего, их разность, многообразие характеров,
но общую бездуховность. Ни про одного он не скажет как о сердеч-
ном, отзывчивом человеке. И врач, и литератор, и убийца, и долго-
жительница — все смеются. Только над мальчиком Зоя Николаев-
на видит нимб. «Святой» будет любить всех и просить Бога о поми-
ловании. Вероятно, эта идея добра, милосердия и покорила меня в
этом рассказе больше всего. По-моему, в художественном отноше-
нии произведение несовершенно. Нет стройной системы образов. О
директоре уже почти все сказано. Автор явно иронично относится
к нему. Даже саркастически. Характеризуя директора, В. Ерофеев
употребляет такие фразы: «директора мутило от детей», он говорит
о любви, «гоня... резкую вонь от мужского рта». Но в то же время
автор пишет о директоре, что он был «худенький... чернявенький,
с еще молодым лицом». Его любит героиня, которая явно симпа-
тична писателю. И у директора нет имени, как и у мальчика. Это
их сближает, а может, и противопоставляет, как Бога и Сатану.
Зоя Николаевна обрисована автором иронично («ее лицо ужасно
поглупело», «непедагогический смех», история с панталонами). Но
в общем она нравится писателю. Так, он говорит, что она «моло-
денькая», всего стеснялась; сравнивает ее крик с «жалким криком
раненой птицы» (правда, сравнение далеко не оригинальное). С яв-
ной лаской, сочувствием, добротой создает В. Ерофеев образ маль-
чика. Он при его описании использует уменьшительно-ласкатель-
ные суффиксы (головка, кружок, нимб, как корочка льда, кулачок
и так далее). Мальчик не умеет грубить, хамить, драться. Он жале-
ет и любит всех, живет по законам Божьим. И этот первоклассник
вызвал у меня много добрых чувств, задел за живое, заставил заду-
маться над взаимоотношениями моих сверстников. Рассказ Ерофее-
ва, заостряющий внимание на нравственных проблемах, на мой
взгляд, очень актуален в наше жестокое суровое время. Может
быть, поэтому мне и захотелось написать о нем.