ОБРАЗ ЧАЦКОГО Б КОМЕДИИ
А. С. ГРИБОЕДОВА «ГОРЕ ОТ УМА»
Чацкий — первый в русской литературе
образ положительного героя своего времени,
воплотивший типичные черты поколения пе-
редовой дворянской молодежи. Образы сво-
бодолюбивых героев, борцов за всеобщее бла-
го и личную независимость создавали ранее
декабристы, Пушкин в «Кавказском плен-
нике», но они были абстрактными, лишенны-
ми живой плоти романтическими символами..,
Образ Чацкого, печального, одинокого в своей
иронии, мечтательного, был создан на закате
царствования Александра Первого, накануне
восстания. Это человек, который завершает
14
эпоху Петра Первого «и силится разглядеть,
по крайней мере на горизонте, обетованную
землю».
Как же удалось автору соединить в одном
герое черты целого поколения и создать не-
повторимую индивидуальность? Чацкий —
рупор передовых идей, и в то же время лич-
ность его передана психологически точно,
во всей сложности. Еще современники Грибо-
едова отыскивали прототип главного персона-
жа комедии среди реальных людей. Наиболее
популярной была версия, что автор воплотил
в образе Чацкого черты своего друга Чаадае-
ва — выдающегося русского философа, че-
ловека блестящего ума и твердого характера.
Даже внешний облик героя напоминает Чаа-
даева, и даже Пушкин интересовался, на са-
мом ли деле Грибоедов списал образ с их об-
щего знакомого. Безусловно, духовный облик
Чаадаева частично отразился в образе глав-
ного героя. Но все же нельзя сказать, что в
комедии выведен именно он. Эта сильная, не-
ординарная личность оказала влияние на ми-
ровоззрение многих современников, в том чис-
ле и Пушкина. Его биография подобна драме
Чацкого. Чаадаев отказался от блестящей го-
сударственной карьеры, создал оригинальное
философско-политическое произведение, где
очень глубоко, исторически и психологически
аргументированно определил место России
в мировом процессе. Его самобытные сужде-
ния и подчеркнутая оппозиционность вывели
из себя царя, и сам Николай Первый объявил
Чаадаева сумасшедшим. Травля мыслителя
была массовой, а слухи распространялись столь
же легко и охотно, как и о Чацком: толпа не
любит личностей, опередивших время и не
нуждающихся в ее одобрении.
Однако в Чацком также запечатлены чер-
ты другого выдающегося современника — по-
эта, критика, литературоведа, декабриста
Вильгельма Кюхельбекера. Беспредельно че-
стный, бескорыстный служитель искусства,
страстный и пылкий защитник свободы, демо-
кратических ценностей, Кюхельбекер всегда
отстаивал свои взгляды, не глядя на неблагос-
клонность и неприятие аудитории. Его роман-
тическое вольнолюбие, восторженность, доброе
и доверчивое отношение к людям, максима-
лизм в отстаивании своих взглядов, несомнен-
но, помогли автору в создании образа Чацкого.
Автобиографический элемент также при-
сутствует в облике главного героя. Грибоедов
отразил в комедии и свои идеи и особеннос-
ти характера: абсолютную независимость от
общественного мнения и полную свободу са-
мовыражения. Возможно, конфликт комедии
автор почерпнул из своего жизненного опы-
та. Один из знакомых драматурга, универси-
тетский профессор Фома Яковлевич Эванс
вспоминал, что однажды по Москве разнесся
слух, будто Грибоедов сошел с ума. Сам он
взволнованно рассказал профессору, что
«два дня перед тем был на вечере, где его
сильно возмутили дикие выходки тогдашнего
общества, раболепное подражание всему ино-
странному и, наконец, подобострастное вни-
мание, которым окружали какого-то францу-
за, пустого болтуна». Взбешенный писатель
разразился гневной тирадой, порицающей
отсутствие национальной гордости и неза-
служенное почтение к иностранцам. Свет-
ская толпа тут же объявила Грибоедова су-
масшедшим, а он поклялся отразить это со-
бытие в своей комедии. «Французик из Бордо»
и глупое поклонение ему фамусовского об-
щества вызвали возмущение Чацкого: «Вос-
креснем ли когда от чужевластья мод? Чтоб
умный, бодрый наш народ хоть по языку нас
не считал за немцев». Дружное признание
Чацкого безумным, легко возникающие са-
мые невероятные причины его душевного не-
здоровья — все это очень напоминает случай
из жизни Грибоедова.
И все же, несмотря на сходство героя с ре-
альными лицами, образ Чацкого — художест-
венный, собирательный.' Драма Чацкого ти-
пична для того периода русской жизни, кото-
рый начался с национально-патриотического
подъема 1812—1815-х годов и закончился пол-
ным крушением демократических иллюзий
и усилением реакции в начале 1820-х годов.
Декабристы воспринимали образ Чацкого как
творческое отражение собственных идей и
чувств, неукротимого стремления к обновле-
нию общества, поисков, надежд.
Мировоззрение Чацкого сформировалось
в период подъема. Воспитывающийся в бар-
ском доме Фамусова мальчик рос любозна-
тельным, общительным, впечатлительным.
Однообразие устоявшегося быта, духовная
ограниченность московского дворянства, дух
15
«века минувшего» вызывали в нем скуку и
отвращение.- Национально-патриотическое
воодушевление после великой победы, воль-
нолюбивые настроения усиливали резкое не-
приятие консерватизма. Высокие идеи, стрем-
ление к преобразованиям охватили пылкого
•героя, и «уж у нас ему казалось скучно, он
редко посещал наш дом», — вспоминала Со-
фья. Несмотря на искреннее чувство к Со-
фье, юный Чацкий оставляет ее и уезжает
путешествовать, чтобы узнать жизнь, обога-
тить свой ум. Чацкому не составило бы труда
сделать карьеру и устроить личную жизнь.
Софья, очевидно, была влюблена в него, но
не могла оценить по достоинству, в ее систе-
ме ценностей не укладывалось, как можно
рисковать личным счастьем ради абстракт-
ного всеобщего благоденствия. Ограничен-
ность мировоззрения не позволяет ей объек-
тивно воспринимать выходящий за рамки ро-
мантических книжных героев образ Чацкого:
Остер, умен, красноречив,
В друзьях особенно счастлив,
Вот о себе задумал он высоко...
Охота странствовать напала на него.
Ах! Если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далеко?
Чацкий же вовсе не отвергал любовь Со-
фьи, и дело не в том, что он предпочел ей пу-
тешествия. Просто его душевные запросы ши-
ре личного благополучия. Чацкий не мог быть
счастливым, не реализовав себя как гражда-
нин, не мог ограничиться счастливым браком.
Но он живой человек, пылкий, доверчивый,
страстный. Любовь Чацкого к Софье не угасла
в разлуке, пламя ее разгорелось еще сильнее.
Он возвращается в Москву полный надежд
и мечтаний и рассчитывает на взаимность. Но
время изменило чувства девушки. Умная, чув-
ствительная, утонченная, начитавшись сенти-
ментальных романов, она столь же искренне
ищет настоящей любви, как и Чацкий. Софья
так же объективно оценивает пустоту и огра-
ниченность Скалозуба («Куда как мил! И весе-
ло мне страх выслушивать о фрунте и рядах.
Он слова умного не выговорил сроду...»}. Мол-
чалин же в ее глазах — герой любимых сенти-
ментальных романов. Он кажется робким,
мечтательным, скромным и нежным, и полю-
бить его для Софьи значит выразить пассив-
ный протест миру тщеславия и трезвого рас-
чета. Найдя в избраннике свойственные свое-
му идеалу черты, полюбив его, Софья уже не
может оценивать Молчалина объективно.
И точная характеристика его в устах Чацкого
звучит для нее как злая сатира.
А Чацкий мучается сомнениями, страдает
от неопределенности, пытаясь узнать под-
линные чувства Софьи: «Судьба любви — иг-
рать ей в жмурки, а мне...». Острый ум героя,
его блестящие критические характеристики
окружающих воспринимаются Софьей как
«град колкостей и шуток», «презренье к лю-
дям». Ее оценка Молчалина («Конечно, нет в
нем этого ума, что гений для иных, а для
иных чума, который скор, блестящ и скоро
опротивит...») вначале обнадеживает Чацко-
го: «Она не ставит в грош его... Шалит, она
его не любит». Герой убежден, что такая де-
вушка не может полюбить столь серое, без-
ликое создание. Тем сильнее его потрясение,
причина которого даже не уязвленное само-
любие отвергнутого возлюбленного, а оскорб-
ленная гордость возвышенной, благородной
личности. Софья разрушила их трепетные
дружеские отношения, возвышенное представ-
ление о ней, забыв «и женский страх и стыд».
Чацкий унижен и растоптан выбором Софьи:
«Молчалины блаженствуют на свете». Он не
может простить, что его, человека незауряд-
ного, поставили на одну доску с Молчалиным,
человеком с рабской моралью и низкой ду-
шой, и сделала это именно Софья:
Пред кем я давеча так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! О боже мой! Кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Личная драма героя усугубилась общест-
венной: просветительские идеи, романтичес-
кое воодушевление и вольнолюбивые надежды
столкнулись с решительным сопротивлением
барской Москвы. Чацкий — максималист
и в личной жизни, и в общественной. Он бес-
пощадно срывает маски с представителей «ве-
ка минувшего», погрязшего в корыстолюбии,
пошлых светских развлечениях, интригах,
сплетнях:
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;
Как не в войне, а в мире брали лбом;
Стучали об пол не жалея!
Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть, как кружево, плели.
16
Чацкий убежден, что «век покорности и
страха» кончился, что передовая, образован-
ная дворянская молодежь не собирается об-
маном добывать чины, а будет «служить делу,
а не лицам». Он клеймит позором светскую
толпу, погрязшую «в пирах и мотовстве».
Полное бесправие крестьян, узаконенное
рабство тем более унизительны, что «умный,
бодрый наш народ» отстоял независимость
отечества и вправе был рассчитывать на
улучшение своего положения. Чацкий, кото-
рый «именьем управлял оплошно», то есть
освободил крестьян от барщины, резко кри-
тикует ненавистный ему крепостнический
строй, искренне надеясь, что сила разума
способна изменить психологию людей. В си-
ле идейного воздействия он видит двигатель
прогресса. Чацкий — гуманист, он верит, что
людям свойственно стремиться к лучшему.
Герой убежден, что таких энтузиастов, поста-
вивших целью жизни демократическое пре-
образование общества, много, что это — вся
современная молодежь, что скоро устарев-
шая система самовластия и крепостничества
рухнет. Но старый мир крепко держится за
свои привилегии. Объявляя Чацкого сумас-
шедшим, общество защищает сферу своих
жизненных интересов. Герой терпит пораже-
ние, но не моральное, качественное, а коли-
чественное, формальное: традиции фамусов-
ского общества оказались сильнее блестяще-
го, но одинокого ума.
И все же образ Чацкого, несмотря на дра-
матизм, воспринимается оптимистично, «Чац-
кие живут и не переводятся в обществе, где
длится борьба свежего с отжившим, больного
со здоровым». Он символ вечного обновления
жизни, вестник перемен.