«УЖАСНЫЙ ВЕК,
УЖАСНЫЕ СЕРДЦА!»
Живя в обществе, построенном на экс-
плуатации человека человеком, Пушкин не
мог не замечать пороков этого общества.
Деньги для людей становились главной цен-
ностью в жизни, мерилом жизни, зависть
запросто могла поднять руку на дружбу, ми-
ром правили обман, предательство и власто-
любие. Современный век напоминает Пуш-
кину демонскую пляску, бесовское круже-
ние. Его душа неспокойна: поэта лишают
творческой независимости, его сильно тяго-
тит и угнетает обидное невнимание читате-
лей, равнодушие публики. От всего этого
лирику Пушкина начинают наполнять тра-
гедийные мотивы, а его героям становятся
присущи индивидуалистическое сознание и
«ужасные сердца». Так возник цикл траге-
дийных произведений под названием «Ма-
ленькие трагедии».
Накаленный драматизм тревожных пере-
живаний героев — властолюбия и скупости,
честолюбия и зависти — предопределяют
центральную тему «Маленьких трагедий»:
трагическая судьба личности, жаждущей са-
моутверждения любой ценой. Неукротимое
стремление к счастью, к завоеванию своего
места под солнцем, утверждение своего пре-
восходства и исключительности, возведение
своих личных желаний в культ, в единствен-
ную и непреходящую ценность — вот что со-
ставляет драматическую основу небольших,
но исключительно содержательных произве-
дений. Герои этих трагедий идеализируют
свой мир и себя, они убеждены в своем ге-
роическом предназначении. Но эта вера в соб-
ственную исключительность вступает в кон-
фликт с реальным миром, проникнутом такими
же индивидуалистическими настроениями,
что неизбежно влечет героев к гибели. Лишь
немногие из них отвергают себялюбивые жиз-
ненные принципы, но и их безжалостный
«ужасный век» вовлекает в круговорот опас-
ностей, тревоги, гибели.
Объективный конфликт, заключающийся
во враждебном индивидуалистическому со-
знанию героев миропорядке, усугубляется
субъективным — внутренними противоречи-
ями, душевным надломом, борьбой идеи-
страсти с традиционными нравственными за-
претами. Напряженность и внутренний дра-
матизм трагедий определяют решительные
поступки героев, пограничное душевное со-
стояние персонажей, когда решается вопрос
162
жизни и смерти. Внутренний драматизм про-
низывает всю атмосферу «Маленьких траге-
дий», где впрямую сталкивается несопоста-
вимое: скупость и рыцарство, прямодушие
и коварство. Отец бросает вызов сыну, и тот
его принимает с радостью, как тигренок лег-
кую добычу. Друг убивает друга, поддавшись
позыву уязвленного тщеславия. Страшная
внутренняя борьба раздирает души героев.
Пушкин исследует душевное состояние геро-
ев в момент выбора ими пути, все персонажи
трагедий стоят на грани жизни и смерти. Об-
стоятельства, в которые поставлены действу-
ющие лица, накалены до предела.
Каждый образ, каждая деталь, каждая
реплика ясны и определенны, и все они рез-
ко контрастируют между собой. Вот как го-
ворит Альбер в «Скупом рыцаре», обращаясь
к ростовщику;
А, приятель'.
Проклятый жид, почтенный Соломон,
Пожалуй-ка сюда...
В этих словах — и острая нужда в день-
гах, и презрение к низкому по происхожде-
нию человеку. В «Моцарте и Сальери» сле-
пой скрипач, не зная, кто стоит перед ним,
фальшиво играет арию из Дон-Жуана, вызы-
вая искреннее веселье Моцарта и столь же
искреннее негодование Сальери.
Резко контрастируют друг с другом и це-
лые эпизоды. В диалоге ростовщика с Альбе-
ром еврей хитро и настойчиво подводит раз-
говор к главной теме — отравлению отца,
а в диалоге барона и герцога отец так же хи-
тро и настойчиво стремится уйти от угнета-
ющей его темы — необходимости материаль-
но содержать сына.
Действие этих двух трагедий происходит
в совершенно разные времена, главные герои
относятся к совершенно различным социаль-
ным слоям. Но характеры и судьбы персона-
жей во многом схожи. Эгоистическое желание
героев утвердить свою правду путем безжа-
лостного подавления воли других сближает
произведения.
Восклицание благородного герцога об
ужасном веке тут же подхватывается всту-
пительной фразой следующей трагедии:
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет — и выше. Для меня
Все это ясно, как простая гамма.
Однако произнесший эти слова человек
оказывается при ближайшем с ним знаком-
стве прямым потомком Скупого рыцаря..
Поменявший рыцарские привилегии на
обладание сокровищами, ради которых при-
шлось подавить в себе все человеческие сла-
бости, барон с ужасом и негодованием дума-
ет о сыне, которому все богатство достанется
задаром:
Безумец, расточитель молодой...
Он разобьет священные сосуды,
Он грязь елеем царским напоит —-
Он расточит... А по какому праву?
Столь же искренне возмущен жрец искус-
ства Сальери, посвятивший всю жизнь без ос-
татка служению музыке, он не может сми-
риться с несправедливостью, которая озарила
гениальностью не его, а легкомысленного, бес-
печного Моцарта:
• Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений — не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
А озаряет, голову безумца,
Гуляки праздного?..
Всем своим существом, всей силой оскор-
бленного самолюбия протестуют герои против
посягательства на основы их представлений
о' высшей справедливости, что и приводит од-
ного из них к бесславной смерти, а другого —
к подлому преступлению и бесславному про-
должению жизни.
Погрязший в алчности, мелочной расчет-
ливости барон, однако, в минуту отчаяния
вспомнил о рыцарском достоинстве и схва-
тился за меч как орудие честного разрешения
спора. Сальери же, «постигший алгеброй гар-
монию», оказался мелочнее и подлее: он пус-
тил в ход яд и не ужаснулся, а только заду-
мался над словами великодушного Моцарта:
Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные.
Разными путями стремятся герои «Ма-
леньких трагедий» достигнуть удовлетворе-
ния своих страстей, но все они неизбежно
терпят поражение: жестокий век мстит каж-
дому за эгоизм, жестокость, бесцеремонность.
И положительные герои не в состоянии вне-
сти естественный правопорядок в век отчуж-
денности, разрушения нормальных челове-
163
ческих отношений и оказываются либо не-
винными жертвами, либо бессильными сви-
детелями низменных страстей.