«ИМПРОВИЗАТОР
ЛЮБОВНОЙ ПЕСНИ»
ИЛИ «БЕЗБОЖНИК И МЕРЗАВЕЦ»?
Ушла в прошлое эпоха мрачного средне-
вековья с ее суровым аскетизмом и воинст-
вующей религиозностью. Обычаи и предрас-
судки средневековья еще живы, но духовный
165
облик людей, психологический климат обще-
ства коренным образом меняется. В наиболее
передовых представителях своего времени,
освободившихся от строгих религиозных за-
претов, проснулись вольные страсти. Они радо-
стно принимают жизнь, безоглядно предаются
наслаждениям, абсолютно раскрепощаются мо-
рально. Правда, индивидуалистическое созна-
ние, эгоистическое стремление «во что бы то ни
стало» добиться удовлетворения своих жела-
ний, способность преступить через все, взгляд
на любого встречающегося на пути как на
препятствие обрекают героев на одиночество
и в конечном счете на гибель.
Дон Гуан — типичный представитель на-
рождающегося поколения смелых, реши-
тельных, безоглядно идущих к своей цели
людей, ставящих себя над обществом и от-
жившей моралью индивидуумов. Слуга его
Лепорелло убежден, что таких, как он, иска-
телей приключений, в Мадриде немало, на-
зывая их по решительной манере поведения
и романтическому стилю одежды так:
...свой же брат, нахальный кавалер,
Со шпагою под мышкой и в плаще!
Дон Гуан, несмотря на тайное возвраще-
ние в город из ссылки и принимаемые меры
предосторожности, не очень обеспокоен тем,
что его могут узнать: он убежден в снисходи-
тельности испанского короля, удалившего его
из-за убийства знатного командора лишь для
приличия:
Уж верно головы мне не отрубят.
Ведь я не государственный преступник.
Меня он удалил, меня ж любя;
Чтобы меня оставила в покое
Семья убитого...
Герой ведет себя в полном соответствии
с моральными принципами той среды, порож-
дением которой он является. Он жизнерадост-
ный, любвеобильный, переполнен жаждой чув-
ственных удовольствий. Дон Гуан не знает ни
небесного, ни земного страха, он идет к цели
напролом, играя и своей и чужой жизнью, без-
заботно воспринимая любую жертву как досад-
ное препятствие, которое необходимо устранить
с пути. Убив Дона Карлоса безо всякой охоты
и неприязненных чувств, Дон Гуан без малей-
шего раскаяния философски бросает Лауре:
Что делать?
Он сам того хотел.
Легкомысленная Лаура, этот Дон Гуан
в юбке, такая же чувственная, раскрепощен-
ная, поддающаяся малейшим душевным по-
рывам, свободная от всяких моральных норм,
обращается к любовнику с нескрываемым
восхищением:
Мой верный друг, мой ветреный любовник.
Никакой обиды у героев друг на друга
нет — они слишком похожи, слишком хоро-
шо знают свои слабости, да и свободны от вы-
соких чувств, чтобы ревновать или высказы-
вать всерьез претензии. Оба упиваются зем-
ными радостями, бесстрашно стремятся к
наслаждениям, не останавливаясь перед пре-
пятствиями, (угрозами, опасностями, находя
в них особую прелесть, остроту жизни. Оба
презирают всякие моральные нормы, ни-
сколько не ценят право других на проявление
своей индивидуальности, личную свободу,
легко воспринимают принесенную в жертву
собственным удовольствиям чужую жизнь.
Они стоят вне нравственности, вне мораль-
ных принципов, они естественно беспринцип-
ны, как сама природа.
Правда, Дон Гуан, безусловно, намного
духовно богаче своей любовницы, тоньше,
сложнее. Лаура живет только настоящими
влечениями, Дон Гуан обременен памятью,
состраданием, чувством прекрасного, он ис-
тинный поэт любви. О ранней смерти одной
из своих возлюбленных он искренне сожале-
ет, восхищается ее необыкновенной внутрен-
ней красотой:
Бедная Инеза!
Ее уж нет! Как я любил ее!..
Ты, кажется, ее не находил
Красавицей, И точно, мало было
В ней истинно прекрасного. Глаза,
Одни глаза. Да взгляд... такого взгляда
Уж никогда я не встречал.
Дон Гуан — не примитивный развратник,
прожигатель жизни, это удивительная, слож-
ная личность, несущая в себе самые противо-
положные начала: он одновременно и крайний
эгоист, замкнувшийся в собственных пережи-
ваниях, и жизнелюбец, распахнутый навстре-
чу всему миру; расчетливый искатель наслаж-
дений и отзывчивый, верный друг. Он настоя-
щий рыцарь, готовый пожертвовать жизнью
за свое личное достоинство, честь.
Начав ухаживать за Доной Анной, пови-
166
нуясь легкому душевному порыву, Дон Гуан
впервые полюбил глубоко, самозабвенно. На-
чав атаку на очередную жертву «импровиза-
тором любовной песни», контролирующий
каждое душевное движение, каждое изме-
нение во взаимоотношениях («Идет к развяз-
ке дело!»), Дон Гуан, проникшись искренним
чувством, отбросил всякие ухищрения и
уловки, «обдуманность и коварство». Открыв
Доне Анне свое имя, имя убийцы мужа, кото-
рого она так старательно оплакивает, Дон Гу-
ан стремится к предельной прямоте и честно-
сти в отношениях, стремится получить в от-
вет на свою искренность и подлинную страсть
чувства столь же высокие. Он не хочет уни-
зить свою любовь ложью, недомолвками, хо-
чет любви к себе настоящей. Он сознательно
ставит себя в сложное положение, отталки-
вая возлюбленную:
Милое созданье!
Я всем готов удар мой искупить,
У ног твоих жду только приказанъя,
Вели — умру, вели — дышать я буду
Лишь для тебя...
Эти эмоциональные, прерывистые стро-
ки — песня истинной любви профессиональ-
ного «импровизатора любовной песни». Пе-
ред нами человек, стремящийся разрубить
все ханжеские путы, вырвать возлюбленную
из любых условностей, заставить ее отречь-
ся от чувства долга к умершему супругу, в
свое время купившему ее как вещь.
Дон Гуан погибает от руки статуи Командо-
ра, олицетворяющего в финале общечеловече-
скую мораль и справедливость, незыблемые
устои нравственности. Безбожно посягнув на
святость смерти, попирая память и уважение
к мертвым, герой попрал основы, перешел пре-
дел человеческой терпимости, и безграничное
своеволие постигло справедливое возмездие.