РЫЦАРСТВО И АНТИРЫЦАРСТВО
В ТРАГЕДИИ А. С. ПУШКИНА
«СКУПОЙ РЫЦАРЬ»
Эпоха средневековья — это благородный
и возвышенный мир рыцарских турниров, ос-
вященный прекрасными ритуалами культ да-
мы сердца, прекрасной и недостижимой, как
идеал, вдохновляющей на подвиги. Рыца-
ри — это носители чести и благородства, не-
зависимости и самоотверженности, защитни-
ки всех слабых и обиженных. Но это все в
прошлом. Мир изменился, и соблюдение ры-
царского кодекса чести стало непосильным
бременем для бедных рыцарей. Время войн
кончилось, а феодальные поместья не могли
обеспечить достойное существование рыца-
рей. Чтобы сохранить независимость, досто-
инство, приличный вид, иметь рыцарские
доспехи, они вынуждены были продавать
владения, залезать в долги к ростовщикам.
Миром стали править не меч и сила, а золото
и расчетливость. Рыцарские чувства, пред-
ставления о порядочности вступили в нераз-
решимое противоречие с царящими алчнос-
тью, стяжательством, беспринципностью.
Контраст бедности и богатства, нищеты
и роскоши, возвышенной рыцарской психо-
логии и унижающей достоинство заботы о со-
блюдении материальных атрибутов рыцар-
ского образа жизни резок и нагляден. Собра-
ние вассалов «за герцогским столом» пестрит
роскошью «атласа да бархата», дамы на тур-
нире чувствительны и возвышенны. Побе-
дитель турнира Альбер вызывает всеобщее
восхищение двора. Его блестящий удар, вы-
бивший из седла графа Делоржа, славят
герольды. Сам же герой проклинает своего
противника, повредившего ему ударом копья
шлем. Альбер в отчаянии — ему не на что
приобрести другой: «Проклятый граф! Он
лучше бы мне голову пробил». Молодой че-
ловек с горькой иронией говорит об истоках
своего рыцарского подвига:
Тогда никто не думал о причине
И храбрости моей и силы дивной!
Взбесился я за поврежденный шлем;
Геройству что виною было? — скупость! —
Да! заразиться здесь нетрудно ею
Под кровлею одной с моим отцом.
Упоминание об отце не случайно — ста-
рый барон неслыханно богат. Но столь же
фантастически скуп. Отчаявшись раздобыть
где-нибудь деньги на поддержание достойно-
го рыцаря образа жизни, Альбер с ненавис-
тью и презрением убеждает недоверчивого
ростовщика, что отец служит золоту,
...как алжирский раб,
Как пес цепной. В нетопленной конуре
Живет, пьет воду, ест сухие корки,
Всю ночь не спит, все бегает да лает.
А золото спокойно в сундуках
Лежит себе...
Мечтающий о независимости и свободе,
о жизни при дворе герцога, мечтающий уча-
ствовать в балах и турнирах, блистать наря-
дами, силой и отвагой, Альбер вынужден вы-
прашивать деньги у ничтожного по проис-
хождению, но богатого еврея. Рыцарь с головы
до ног, он в то же время понимает, что вре-
мена рыцарства безвозвратно прошли. Юно-
ша благороден, любой намек на возможность
обрести материальную независимость и за-
нять достойное место в высшем обществе не-
праведным путем приводит его в ярость, вы-
зывает негодование, оскорбляет чувство чес-
ти. Но мысли об отце, трясущемся над своим
богатством и нежелающем пожертвовать ча-
стью своего презренного золота для поддер-
жания достойного рыцаря образа жизни,
внушает ему такую же ярость. Альбер пони-
мает низменность своих надежд на скорей-
шую кончину отца, но не видит другого пути
к осуществлению своих надежд. Сын скорбит
о своей раздвоенности, неразрешимом проти-
воречии между рыцарской честью и невоз-
можностью ее соблюдения:
О бедность, бедность!
Как унижает сердце нам она.
Втайне ожидая смерти отца, Альбер как
истинный рыцарь возмущен до глубины души
гнусным предложением ростовщика отравить
барона. Больше всего потрясло его сознание,
что бесчестье ему посмел предложить пре-
зренный еврей, поклоняющийся золотому
тельцу, напрочь лишенный рыцарских пред-
ставлений о чести, тот, кого во все времена
считали только подручным средством для со-
вершения рыцарских подвигов:
Его червонцы будут пахнуть ядом,
Как сребреники пращура его...
171
И Альбер отправляется к своему покро-
вителю и хозяину требовать справедливого
суда, достойного материального поддержа-
ния своего личного достоинства, которого
он как защитник существующего миропоряд-
ка заслуживает.
А что же «пес цепной», неужели он пред-
ставляет собой лишь олицетворение прими-
тивной страсти накопительства? Нет, золото
нужно барону не просто для удовлетворения
низменного желания стяжательства и не для
наслаждения химерическим его блеском. Каж-
дая золотая монета символизирует драмати-
ческую судьбу реальных людей, которые вы-
нуждены были отдать себя в кабалу к этому
безжалостному ростовщику. Барон осознает,
что лелеемые им сокровища представляют
собой «слезы, кровь и пот, пролитые за все,
что здесь хранится». Они тем более дороги
ему, что потребовали от него неимоверного
напряжения воли, абсолютного подавления
человеческих слабостей:
Кто знает, сколько горьких воздержаний,
Обузданных страстей, тяжелых дум,
Дневных забот, ночей бессонных мне
Все это стоило?
Ради чего герой шел на такие жертвы, че-
го стремился он достигнуть в конце жизнен-
ного пути? Б своем возвышенном монологе
барон поэтизирует золото, то могущество, ту
безграничную власть над миром, которую оно
приносит хозяину:
Что не подвластно мне? как некий демон
Отселе править миром я могу;
Лишь захочу — воздвигнутся чертоги;
В великолепные мои сады
Сбегутся нимфы резвою толпою;
И музы дань свою мне принесут,
И вольный гений мне. поработится...
Но главное — не реальная власть над ми-
ром, это лишь средство удовлетворения че-
ловеческой гордыни. Главное — гарантия аб-
солютной свободы, личной независимости:
Мне все послушно, я усе — ничему;
Я выше всех желаний; я спокоен;
Я знаю мощь мою: с меня довольно
Сего сознанья...
Барон — истинный поэт золота, символи-
зирующего надежную защиту его личного до-
стоинства. Тем невыносимее для него мысль,
что достигнутое могущество может рухнуть
под напором жаждущего наслаждении про-
жигателя жизни, ничем не пожертвовавшего
ради золота сына:
Я царствую!.. Какой волшебный блеск!
Послушна мне, сильна моя держава;
В ней счастие, в ней честь моя и слава!
Я царствую... но кто вослед за мной
Приимет власть над нею? Мой наследник!
Безумец, расточитель молодой,
Развратников разгульный собеседник!
Барон, как и Альбер, обращается за спра-
ведливостью к герцогу, олицетворению выс-
шей справедливости.
В замке герцога безупречный рыцарь
Альбер выглядит совсем не по-рыцарски, с
нескрываемой радостью принимая вызов ста-
рого отца, а столь, казалось бы, далекий от
рыцарского кодекса чести барон проявляет
себя человеком, обладающим обостренным
чувством личного достоинства. Золото, оли-
цетворяющее и честь его, и славу, и оружие
личной независимости, оказалось бессиль-
ным перед простым оскорблением. И отец,
и сын борются не только с внешними обстоя-
тельствами, но и с внутренними противоре-
чиями, стремлением обрести счастье за счет
других, что неизбежно ведет их к бессмыс-
ленной жестокости и неизбежной трагедии.
С горечью и состраданием говорит герцог:
Ужасный век, ужасные сердца!