ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ ДВОРЯНСТВО
В РОМАНЕ А. С. ПУШКИНА
«ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»
(вариант 1)
Дворянский уклад жизни, затхлая, без-
духовная атмосфера помещичьего быта огра-
ниченных, примитивных «поместных владе-
телей» — та среда, неприятие которой объе-
диняет главных героев романа, возвышает их
над обыденностью жизни, возбуждает инте-
рес и сочувствие. Глухость, ограниченность,
узость интересов провинциальная неподвиж-
ность этой социальной среды предопределя-
ют душевное одиночество Онегина, Ленского,
Татьяны, их взаимное стремление друг к дру-
гу, несмотря на различия в мироощущении,
в восприятии жизненных ценностей. Но в
главном они близки — в богатстве внутрен-
ней жизни, осознании пошлости, суетности,
бездуховного, примитивного способа сущест-
вования деревенских помещиков.
Отец Татьяны, «добрый малый, но в про-
шлом веке запоздалый», вел простой обыва-
тельский образ жизни, какой вели его родите-
ли и деды; «в халате ел и пил; покойно жизнь
его катилась; под вечер иногда сходилась со-
седей добрая семья, нецеремонные друзья,
и потужить, и позлословить, и посмеяться кой
о чем». Он искренне любил жену, был снисхо-
дителен к ее капризам, никогда не читал книг,
но не препятствовал увлечению дочери, в об-
щем, «был простой и добрый барин», необре-
мененный интеллектом и образованием, и
Ленский, «полный искренней печалью», с теп-
лотой вспоминает о нем.
Мать Татьяны в юности испытала страст-
ную любовь, но по старинному обычаю, «не
спросясь ее совета, девицу повезли к венцу».
Она «рвалась и плакала сначала», но «потом
хозяйством занялась, привыкла и довольна
стала». Ее образ жизни типичен для дере-
венской помещицы:
Она езжала по работам,
Сушила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь —
Все это мужа не спросясь.
Это были милые, гостеприимные люди,
вполне удовлетворенные своим положением,
не пытающиеся осмыслить устройство миро-
здания, но искренне привязанные друг к
другу, ценящие порядочность, простоту, доб-
роту. Такие деревенские жители, как и пре-
красные картины'природы, привлекают по-
эта гармоничностью и свободой. Под обаяние
природы и простоты человеческих отноше-
ний попадают и главные герои романа, но по-
этичности, умения найти прекрасное в про-
стом им не всегда хватает.
И Татьяна, и Ленский, выросшие в дере-
венской глуши, довольно снисходительно, до-
брожелательно относились к соседям-поме-
щикам, стараясь, впрочем, избегать общения
с недалекими ограниченными сельскими жи-
телями с их узким кругозором:
Их разговор благоразумный
О сенокосе, о вине,
О псарне, о своей родне,
Конечно, не блистал ни чувством,
Ни поэтическим огнем,
Ни остротою, ни умом...
В своем вещем сне Татьяна видит себя на
бесовском шабаше, среди галдящей и гогочу-
щей шайки, производящей ужасные звуки:
«лай, хохот, пенье, свист и хлоп, людская
молвь и конский топ!» Вся эта бесовская,
шальная нечисть пугает своей бесцеремонно-
стью, нахрапистостью, грубостью, страшным
видом напоминает колдовские образы Гоголя:
...за столом
Сидят, чудовища кругом:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.
Казалось бы, это обилие отталкивающих
физиономий, эта пестрая толпа — просто об-
264
разы страшного сна, но последующее описа-
ние именин Татьяны разительно напоминает
ее недавний сон:
В передней толкотня, тревога;
В гостиной встреча новых лиц,
Лай мосек, чмоканье девиц,
Шум, хохот, давка у порога,
Поклоны, шорканье гостей,
Кормилиц крик и плач детей.
Образы гостей Лариных удивительно по-
хожи на увиденных во сне чудовищ своей
непривлекательностью и уродливостью, при-
митивностью, даже созвучием имен. Дере-
венские помещики так опустились, оскудели
умом, что немногим отличаются от чудо-
вищ — полуживотных, полулюдей. Сати-
рическая сила пушкинского обличения без-
духовности и пошлости достигает апогея —
воображаемая и реальная компании героев
перекликаются, сливаются. Образы людей
ничуть не лучше уродливых героев странно-
го сна. Если внимательно присмотреться, то
примитивные, но безобидные соседи-поме-
щики оказываются столь же отталкивающи-
ми, как и воображаемые чудовища. Все это
одна компания.
Некоторые из гостей Лариных: «мосье Три-
ке, остряк, недавно из Тамбова, в очках и в
рыжем парике» — пошлый стихоплет, про-
винциальный массовик-затейник, крикливый
острослов, привыкший быть в центре внима-
ния с заранее заготовленным набором убогих
шуток; «Гвоздин, хозяин превосходный, вла-
делец нищих мужиков» — безразличный к
судьбе своих подданных; «толстый Пустя-
ков» — сама фамилия, как и определение, не-
двусмысленно говорят об ограниченности ин-
тересов, обывательском самодовольстве, ду-
шевном убожестве.
Автор считает персонажей настолько при-
митивными, что использует устаревший лите-
ратурный прием говорящих фамилий, полно-
стью выражающих сущность героев.
Наиболее подробно дан образ «старого ду-
элиста» Зарецкого:
Зарецкий, некогда буян,
Картежной -шайки атаман,
Глава повес, трибун трактирный,
Теперь же добрый и простой
Отец семейства холостой.
Этот человек с большими задатками не-
заурядной личности и ярким темпераментом
разменял свою жизнь на мелочные увлече-
ния, утопил в вине свои достоинства. Разу-
меется, он стоит выше массы провинциаль-
ного дворянства, и даже Онегин, «не уважая
сердца в нем, любил и дух его суждений,
и здравый толк о том о сем». Но душевную
энергию Зарецкий тратил не на созидание,
а на разрушение, умел «порой расчетливо
смолчать, порой расчетливо повздорить, дру-
зей поссорить молодых и йа барьер поста-
вить их...»
А. С. Пушкин, верный жизненной правде,
создал запоминающиеся образы помещиков.
Портреты одних из них очень выразитель-
ные, подробные, портреты других помещиков
поверхностные. Поэт беспощадно изобли-
чает потребительское отношение помещиков
к жизни, но с искренней симпатией относит-
ся к простоте и доброте отношений, которые
существуют в среде провинциального дво-
рянства. Да, они не герои, это обыкновенные
люди со слабостями, недостатками, они не
стремятся к высокому, но все же проявляют
участие и теплоту к своим близким и ожида-
ют от них того же.