ОБРАЗ АВТОРА
В РОМАНЕ А. С. ПУШКИНА
«ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»
(вариант 1)
А. С. Пушкин — не только повествова-
тель, сочинитель романа, но и один из героев
произведения. Это придает описываемым со-
бытиям необыкновенную достоверность, за-
ставляя читателя поверить в реальность пер-
сонажей романа, как реален образ его автора.
Автор как персонаж придает роману необык-
новенный лиризм. Он незримо присутствует
на страницах романа во время всего повест-
вования, периодически предстает как дейст-
вующее лицо описываемых событий. Автор —
живой, полнокровный персонаж со своим
характером, мироощущением, идеалами. Не-
ожиданность вторжения автора в события
романа органичная, творчески оправданная: не
нарушая ход сюжета, субъективный взгляд
поэта позволяет глубже осмыслить содержа-
ние событий, выразить оценку наиболее зна-
чительных для Пушкина исторических фак-
тов, наиболее волнующих его явлений дейст-
вительности.
Присутствие образа автора мы замечаем
с самого начала романа, например, поэт под-
черкивает типичность полученного Онеги-
ным образования, более того, включает в эту
социальную среду и себя:
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь...
Пушкин всячески отстаивает свою, неза-
висимую от главного героя оценку событий,
жизненных ценностей, противопоставляя пре-
сыщению Онегина театром восхищение им,
называя театр «волшебным краем», холодно-
му отношению Онегина к балам — свое вос-
268
торженное отношение к ним: «Люблю я беше-
ную младость, и тесноту; и блеск, и радость,
и дам обдуманный наряд...» Настроение поэта
в начале романа игривое, ветреное, перемен-
чивое. Он поклоняется женским ножкам, упо-
добляясь Онегину и всему пустому аристо-
кратическому обществу, изучившему «науку
страсти нежной», воздавая дань юношеским
забавам:
Люблю ее, мой друг Элъвина,
Под длинной скатертью столов,
Весной на мураве лугов,
Зимой,на чугуне камина,
На зеркальном паркете зал,
У моря на граните скал.
Автор здесь легкомысленный, вполне в
духе «света пустого», типичный завсегдатай
столичных балов. Но сразу же следует опро-
вержение: да, он не идеальный, издержки
воспитания, среды, образа жизни петербург-
ской аристократии и на него наложили отпе-
чаток. И все же автор достаточно сложный,
неоднозначный, он вмещает в себе наряду со
светской бесцеремонностью глубину и утон-
ченность чувств:
Я пожню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою,
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Пошловатое, игриво-легкомысленное «нож-
ки» сменилось мучительно-восторженным, ок-
рашенным легкой грустью несбывшихся на-
дежд «милые ноги». Это далеко не та наигран-
ная страсть, вынуждавшая «являться гордым
и послушным, внимательным иль равнодуш-
ным», а искреннее, глубокое чувство. Чтобы
осветить его, понадобились грозовые молнии,
а не свечи бального зала, и под ноги любимой
брошен скалистый берег Крыма, а не зеркаль-
ный паркет.
Поэт гораздо выше слабостей, поверхност-
ных увлечений, внутренний мир его богат,
многообразен. Преодолев привлекательность
аристократической среды, автор поднялся над
ней, освободившись от пошлости, пустоты и
однообразия светского образа жизни, и на этой
почве сошелся с Онегиным:
Условий света свергнув бремя,
Как он, отстав от суеты,
С ним подружился я в то время...
Я был озлоблен, он угрюм;
Страстей игру мы знали оба;
Томила жизнь обоих нас;
В обоих сердцах жар угас...
Однако Пушкин неоднократно подчерки-
вает, что отождествлять его с Онегиным не-
уместно: правда, критическое восприятие
действительности, протест против пошлости,
бездуховности, поиск общественных идеалов,
стремление реализовать себя, чтобы не «гля-
деть на жизнь, как на обряд» очень сближа-
ет автора и Онегина.
Автор шире, восприимчивее Онегина, он
находит источник радости в том, его иронич-
ный Евгений может даже не заметить. У Оне-
гина отсутствует поэтическое восприятие ми-
ра, Пушкин и в часы сердечного одиночества
испытывает полноту впечатлений, творческий
подъем:
Прошла любовь, явилась муза,
И прояснился темный ум.
Свободен, вновь ищу союза
Волшебных звуков, чувств и дум;
Пишу, и сердце не тоскует...
Ощущение таинства природы, ее гармо-
нии и красоты, осознание благотворного вли-
яния ее естественности и величественности
также отличает автора от Онегина:
Цветы, любовь, деревня, праздность,
Поля! Я предан вам душой.
Всегда я рад заметить разность
Между Онегиным и мной...
Автор очень любит Татьяну, ее задумчи-
вую мечтательность, глубину и постоянство
чувств, напряженность душевной жизни —
да, это его, повзрослевшего духовно, идеал
женщины, он даже отождествляет ее со своей
музой:
И вот она в саду моем
Явилась барышней уездной,
С печальной думою в очах,
С французской книжкою в руках.
Очень доброжелательно относится автор к
романтически восторженному Ленскому, сво-
бодолюбивые настроения которого и вера в
святость и всепобеждающую силу настоящей
дружбы кажутся слепком юношеского портре-
та Пушкина. Но автор давно пережил период
увлечения романтизмом, и теперь иронично
подчеркивает высокопарность модного литера-
269
турного течения, его оторванность от действи-
тельности. Правда, к иронии подмешивается
и горечь от невозвратности времени:
Смирились вы, моей весны
Высокопарные мечтанья,
И в поэтический бокал
Воды я много подмешал.
Просто и строго излагает автор свой ху-
дожественный манифест: отражение жизни,
ее повседневной прозы.
Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор-
Образ автора, возникающий на страни-
цах романа, — живой, ищущий, искренний,
мечтательный и ироничный, — интересен
своеобразием личности, оригинальностью
взглядов, доброжелательностью к героям.
Мы следим за его судьбой с неменьшим ин-
тересом, чем за судьбами главных героев
произведения.
