ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ
И ИДЕИ ЛИРИКИ А. А. ФЕТА
В личности Афанасия Фета удивитель-
ным образом сошлись два абсолютно разных
человека: огрубелый, сильно тертый, битый
жизнью практик и вдохновенный, неутоми-
мый буквально до последнего вздоха (а умер
он в возрасте 72 лет) певец красоты и любви.
Сын мелкого немецкого чиновника, Фет был
за взятку записан сыном орловского помещи-
ка Шеншина, который увез мать поэта от его
отца. Но обман раскрылся, и Фет в течение
многих лет испытывал на себе, что значит
быть незаконнорожденным. Главное, что он
лишился при этом статуса дворянского сы-
на. Он пытался «выслужить» дворянство, но
13 лет армейской и гвардейской лямки ниче-
го не дали. Тогда он женился по расчету на
старой и богатой женщине, стал жестоким
и прижимистым сельским хозяином-эксплу-
ататором. Революционерам и даже либера-
лам Фет никогда не сочувствовал и, чтобы
достичь желаемого дворянства, долго и гром-
ко демонстрировал свои верноподданничес-
кие чувства. И только когда Фету было уже
53 года, Александр II наложил благоприят-
ную резолюцию на его прошение. Доходило
до смешного: если тридцатилетний Пушкин
считал оскорблением пожалование ему ца-
рем камер-юнкерского звания (это придвор-
ный чин, обычно даваемый молодым людям
до 20 лет), то этот русский лирик специаль-
но выхлопотал себе камер-юнкерство уже
в 70 лет.
И при этом Фет писал божественные сти-
хи. Вот стихотворение 1888 года:
Полуразрушенный, полужилец могилы,
О таинствах любви зачем ты нам поешь?
Зачем, куда тебя домчать не могут силы,
Как дерзкий юноша, один ты нас зовешь?
Томлюся и пою. Ты слушаешь и млеешь;
В напевах старческих твой юный дух живет.
Цыганка старая одна еще поет.
То есть буквально два человека жили в
одной оболочке. Но какая сила чувства, мощь
поэзии, какое страстное, юношеское отноше-
ние к красоте, к любви!
Поэзия Фета недолго имела успех у со-
временников в 40-е годы, а в 70—80-х годах
это был успех весьма камерный, отнюдь не
массовый. Но массам Фет был знаком, хотя
они не всегда знали, что популярные роман-
сы, которые они распевают (в том числе и
цыганские), — на слова Фета. «О, долго буду
я в молчанье ночи тайной...», «Какое счастие!
и ночь и мы одни...», «Сияла ночь. Луной был
полон сад...», «Давно в любви отрады мало...»,
491
«В дымке-невидимке» и, конечно, «Я тебе
ничего не скажу...» и «На заре ты ее не бу-
ди...» — вот лишь некоторые стихотворения
Фета, положенные на музыку разными ком-
позиторами.
Лирика Фета тематически крайне бедная:
красота природы и женская любовь — вот
и вся тематика. Но какой огромной мощи до-
стигает Фет в этих узких пределах. Вот сти-
хотворение 1883 года:
Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих кленов шатер.
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумчивый взор,
Только в мире и есть, что душистый
Милой головки убор.
Только в мире и есть этот чистый
Влево бегущий пробор.
Философской его лирику назвать трудно.
Мир поэта очень узкий, но какой же он пре-
красный, полный изящества. Грязь жизни,
проза и зло жизни не проникали в его поэзию
никогда. Прав ли он в этом? Видимо, да, если
видеть в поэзии «чистое искусство». Красота
и должна быть главным в ней.
Гениальна лирика природы Фета: «Я при-
шел к тебе с приветом.,.», «Шепот. Робкое ды-
ханье...», «Какая грусть! Конец аллеи...», «Это
утро, радость эта...», «Жду я, тревогой объ-
ят...» и множество других лирических миниа-
тюр. Они разнообразны, непохожи, каждая
являет собой неповторимый шедевр. Но есть
общее: во всех них Фет утверждает единство,
тождество жизни природы и жизни человече-
ской души. И поневоле задумываешься: где
источник, откуда эта красота? Творение ли
это Отца небесного? Или источник всего это-
го — сам поэт, его умение видеть, его светлая,
открытая красоте душа, каждое мгновение го-
товая восславить окружающую красоту?
В своей 'лирике природы Фет выступает как
антинигилист: если для тургеневского База-
рова «природа не храм, а мастерская, и чело-
век в ней работник», то для Фета природа —
единственно храм, храм прежде всего любви,
а во-вторых — храм для вдохновения, умиле-
ния и молитвы красоте.
Если для Пушкина любовь была проявле-
нием высшей полноты жизни, то для Фета
любовь есть единственное содержание чело-
веческого бытия, единственная вера. У него
и сама природа любит — не вместе с челове-
ком, а вместо него («В дымке-невидимке»}.
В то же время Фет считает человеческую
душу частицей небесного огня, божьей искрой
(«Не тем, Господь, могуч, непостижим...»), нис-
посланной человеку для откровений, дерза-
ний, вдохновения («Ласточки», «Учись у
них — у дуба, у березы...»).
Удивительны поздние стихи Фета, 80—
90-х годов. Дряхлый старик в жизни, в по-
эзии он превращается в горячего юношу, все
мысли которого об одном — о любви, о буй-
стве жизни, о трепете молодости («Нет, я не
изменил...», «Моего тот безумства желал...»,
«Люби меня! Как только твой покорный...»,
«Еще люблю, еще томлюсь...»).
Возьмем стихотворение «Я тебе ничего не
скажу...», в котором высказана мысль о том,
что языком слов нельзя передать жизнь
души, тонкости чувства. Поэтому любовное
свидание, как всегда, в окружении роскош-
ной природы, открывается молчанием: «Я те-
бе ничего не скажу...». Вторая строка уточня-
ет: «Я тебя не встревожу ничуть». Да, как
свидетельствуют другие стихотворения, его
любовь может и встревожить, взволновать
девственную душу его избранницы своими
«томленьями» и даже «содроганьями». Есть
и другое объяснение, оно в последней строке
второй строфы: его «сердце цветет», подобно
ночным цветам, о которых сообщается в на-
чале строфы. «Я дрожу» — от ночного ли хо-
лодка или от каких-то внутренних душевных
причин. И поэтому конец стихотворения зер-
кально повторяет начало: «Я тебя не встрево-
жу ничуть, я тебе ничего не скажу». Стихотво-
рение привлекает тонкостью и изяществом
выраженных в нем чувств и естественнос-
тью, негромкой простотой их словесного вы-
ражения.