ГИМН ЖЕНСКОЙ КРАСОТЕ
В ТВОРЧЕСТВЕ И. А. БУНИНА
Вряд ли кто-то будет спорить, что одни
из лучших страниц бунинской прозы посвя-
щены Женщине. Перед читателем предстают
удивительные женские характеры, в свете
которых меркнут мужские образы. Это осо-
бенно характерно для книги «Темные аллеи».
770
Женщины играют здесь главную роль. Муж-
чины, как правило, — лишь фон, оттеняю-
щий характеры и поступки героинь.
Бунин всегда стремился постичь чудо
женственности, тайну неотразимого женско-
го счастья. «Женщины кажутся мне чем-то
загадочным. Чем более изучаю их, тем менее
понимаю» — такую фразу выписывает он из
дневника Флобера.
Вот перед нами Надежда из рассказа
«Темные аллеи»: «...в горницу вошла темно-
волосая, тоже чернобровая и тоже еще кра-
сивая не по возрасту женщина, похожая на
пожилую цыганку, с темным пушком на
верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу,
но полная, с большими грудями под красной
кофточкой, с треугольным, как у гусыни, жи-
вотом под черной шерстяной юбкой». С уди-
вительным мастерством Бунин находит нуж-
ные слова и образы. Кажется, что они имеют
цвет и форму. Несколько точных и красочных
штрихов — и перед нами портрет женщины.
Однако Надежда хороша не только внешне.
Она обладает богатым и глубоким внутренним
миром. Более тридцати лет хранит она в душе
любовь к барину, некогда соблазнившему ее.
Они встретились случайно в «постоялой горни-
це» у дороги, где Надежда — хозяйка, а Нико-
лай Алексеевич — проезжий. Он не в состоя-
нии подняться до высоты ее чувств, по-
нять, отчего Надежда не вышла замуж «при
такой красоте, которую... имела», как можно
всю жизнь любить одного человека.
В книге «Темные аллеи» много других
обаятельнейших женских образов: милая се-
роглазая Таня, «простая душа», преданная
любимому, готовая ради него на любые жерт-
вы («Таня»); высокая статная красавица Ка-
терина Николаевна, дочь своего века, кото-
рая может показаться слишком смелой и
экстравагантной («Антигона»); простодуш-
ная, наивная Поля, сохранившая детскую чи-
стоту души, несмотря на свою профессию
(«Мадрид») и так далее.
Судьбы большинства героинь Бунина скла-
дываются трагически. Внезапно и скоро обры-
вается счастье Ольги Александровны, офицер-
ской жены, которая вынуждена служить
официанткой («В Париже»), расстается с лю-
бимым Руся («Руся»), умирает от родов На-
тали («Натали»).
Печален финал еще одной новеллы этого
цикла — «Галя Ганская». Герой рассказа, ху-
дожник, не устает любоваться прелестью
этой девушки. В тринадцать лет она была
«мила, резва, грациозна... на редкость, личи-
ко с русыми локонами вдоль щек, как у анге-
ла». Но время шло, Галя повзрослела: «...уж
не подросток, не ангел, а удивительно хоро-
шенькая тоненькая девушка... Личико под се-
рой шляпкой наполовину закрыто пепельной
вуалькой, и сквозь нее сияют аквамариновые
глаза». Страстным было ее чувство к худож-
нику, велико и его влечение к ней. Однако
вскоре он собрался уехать в Италию, надол-
го, на месяц-полтора. Напрасно уговаривает
девушка своего возлюбленного остаться или
взять ее с собой. Получив отказ, Галя покон-
чила счеты с жизнью. Только тогда худож-
ник понял, что потерял.
Невозможно остаться равнодушным и к
роковому очарованию малороссийской кра-
савицы Валерии («Зойка и Валерия»): «...она
была очень хороша: крепкая, ладная, с гус-
тыми темными волосами, с бархатными бро-
вями, почти сросшимися, с грозными глаза-
ми цвета черной крови, с горячим темным
румянцем на загорелом лице, с ярким блес-
ком зубов и полными вишневыми губами».
Героиня маленького рассказа «Комарг», не-
смотря на бедность своей одежды и просто-
ту манер, просто мучит мужчин своей красо-
той. Не менее прекрасна и молодая жен-
щина из новеллы «Сто рупий». Особенно
хороши ее ресницы: «...наподобие тех рай-
ских бабочек, что так волшебно мерцают на
райских индийских цветах».. Когда красави-
ца полулежит в своем камышовом кресле,
«мерно мерцая черным бархатом своих рес-
ниц-бабочек», помахивая веером, она про-
изводит впечатление таинственно прекрас-
ного, неземного существа: «Красота, ум, глу-
пость — все эти слова никак не шли к ней,
как не шло все человеческое: поистине бы-
ла она как бы с какой-то другой планеты».
И каковы же оказываются изумление и ра-
зочарование рассказчика, а вместе с ним
и наши, когда выясняется, что обладать этой
неземной прелестью может каждый, у кого в
кармане найдется сто рупий!
Вереница обаятельнейших женских обра-
зов в новеллах Бунина нескончаема. Но,! го-
771
воря о женской красоте, запечатленной на
страницах его произведений, нельзя не упо-
мянуть об Оле Мещерской, героине рассказа
«Легкое дыхание». Какая это была удиви-
тельная девушка! Вот как описывает ее ав-
тор: «В четырнадцать лет у нее, при тонкой
талии и стройных ножках, уже хорошо обри-
совывались груди и все те формы, очарова-
ние которых еще никогда не выразило чело-
веческое слово; в пятнадцать она слыла уже
красавицей». Но главная суть очарования
Оли Мещерской была не в этом. Всем, навер-
ное, приходилось видеть очень красивые ли-
ца, на которые надоедает смотреть уже через
минуту. Оля была прежде всего веселым,
«живым» человеком. В ней нет ни капли
чопорности, жеманства или самодовольного
любования своей красотой: «А она ничего не
боялась — ни чернильных пятен на паль-
цах, ни раскрасневшегося лица, ни растре-
панных волос, ни заголившегося при паде-
нии на бегу колена». Девушка словно излу-
чает энергию, радость жизни. Однако «чем
прекраснее роза, тем быстрее она отцвета-
ет». Финал этого рассказа, как и других бу-
нинских новелл, трагичен: Оля погибает.
Однако обаяние ее образа так велико, что
и сейчас в него продолжают влюбляться ро-
мантики. Вот как пишет об этом К. Г. Паус-
товский: «О, если бы я знал! И если бы я
мог! Я бы усыпал эту могилу всеми цветами,
какие только цветут на земле. Я уже любил
эту девушку. Я содрогался от непоправимо-
сти ее судьбы. Я... наивно успокаивал себя
тем, что Оля Мещерская — это бунинский
вымысел, что только склонность к романти-
ческому восприятию мира заставляет меня
страдать из-за внезапной любви к погибшей
девушке».
Паустовский же назвал рассказ «Легкое
дыхание» печальным и спокойным размыш-
лением, эпитафией девичьей красоте.
На страницах бунинской прозы есть не-
мало строк, посвященных сексу, описанию
обнаженного женского тела. Видимо, совре-
менники писателя не раз упрекали его в
«бесстыдстве» и низменных чувствах. Вот
какую отповедь дает писатель своим недо-
брожелателям: «...как люблю я... вас, «жены
человеческие, сеть прельщения человеком»!
Эта «сеть»'нечто поистине неизъяснимое, бо-
жественное и дьявольское, и когда я пишу об
этом, пытаюсь выразить его, меня упрекают
в бесстыдстве, в низких побуждениях... Хо-
рошо сказано в одной старинной книге: «Со-
чинитель имеет такое же полное право быть
смелым в своих словесных изображениях
любви и лиц ее, каковое во все времена пре-
доставлено было в этом случае живописцам
и ваятелям: только подлые души видят под-
лое даже в прекрасном...»
Бунин умеет очень откровенно говорить
о самом интимном, но никогда не переступа-
ет ту границу, где уже нет места искусству.
Читая его новеялы, не находишь даже наме-
ка на пошлость или вульгарный натурализм.
Писатель тонко и нежно описывает любов-
ные отношения, «Любовь земную». «И как
жену обнял и он ее, все ее прохладное тело,
целуя еще влажную грудь, пахнущую туа-
летным мылом, глаза и губы, с которых она
уже вытерла краску». («В Париже»).
А как трогательно звучат слова Руси, об-
ращенные к любимому: «Нет, погоди, вчера
мы целовались как-то бестолково, теперь я
сначала поцелую тебя, только тихо, тихо. А ты
обними меня... везде...» («Руся»).
Чудо бунинской прозы достигнуто ценой
великих творческих усилий писателя. Без
этого немыслимо большое искусство. Вот как
пишет об этом сам Иван Алексеевич: «...то
дивное, несказанно-прекрасное, нечто совер-
шенно особенное во всем земном, что есть те-
ло женщины, никогда не написано никем.
Надо найти какие-то другие слова». И он на-
шел их. Словно художник и ваятель, Бунин
воссоздал гармонию красок, линий и форм
прекрасного женского тела, воспел Красоту,
воплотившуюся в женщине.